Игла и нить - Кэри Томас

Анна смотрела на экран ноутбука, пока слова газетной статьи не утратили для нее всякий смысл. Она знала, как именно умерли ее родители, но всю жизнь воспринимала их смерть как одну из тетиных сказок – мрачных, запутанных сказок с несчастливым концом. Однако, прочитав о происшествии в газете, познакомившись с непреложными фактами, Анна поняла, что смерть родителей стала для нее реальностью.

Она вновь вернулась к статье: «…их лондонского дома на Кресси-сквер», – выходит, они действительно жили здесь, в ее доме. «Обнаружили… в комнате на верхнем этаже». Они умерли в той самой комнате. Анне показалось, что ее сейчас стошнит. Ее мать задушили двумя этажами выше. На ковре в этой комнате могли остаться капли крови ее отца. Девочка наклонилась вперед и сделала несколько глубоких вдохов. Теперь понятно, почему тетя держала дверь в ту комнату закрытой. Но зачем? Если она хотела просто запереть свои воспоминания об этом печальном событии, зачем подниматься туда по ночам?

Доминик Крукшенк. Анна никогда не знала полного имени своего отца. Как хороший человек мог стать убийцей? Рядом со статьей в газете была помещена его фотография. На ней выражение его лица было гораздо более серьезным, чем на снимке, что хранился у Анны. Отец показался девочке каким-то хмурым, даже страшным, с его густыми темными бровями. И хотя Анне было известно полное имя ее матери, женщина из статьи показалась ей незнакомкой. Почему она согласилась жить втайне от всех с мужчиной, который контролировал каждый ее шаг? Почему она родила ребенка и никому об этом не рассказала?

Анна обнаружила на сайте еще несколько статей, в которых сообщались те же факты, что и в самой первой заметке. Однако вскоре она наткнулась на статью, в которой упоминалась одна любопытная деталь. Полиция обнаружила на телефоне Доминика сообщение от какой-то женщины: «Когда ты сможешь ко мне прийти? Можешь избавиться от НЕЕ сегодня вечером? Целую, Кармента». Полиция предположила, что Мари обнаружила данную переписку и обвинила Доминика в измене, что привело мужчину в ярость. К сожалению, следствие не смогло отследить номер и установить личность Карменты. Ни в одной другой статье об этом загадочном сообщении не упоминалось. А вскоре о происшедшем прекратили писать.

Дело представлялось полиции довольно простым: измена, домашнее насилие, преступление на почве страсти. Ярлык, который покрывал все грехи любви, который позволял не копать глубже; дело, которое они с легким сердцем могли закрыть. Мрачная и запутанная сказка.

Анна захлопнула ноутбук и подошла к пианино. Она села за инструмент и принялась наигрывать мрачную, пронзительную мелодию. Ее пальцы, словно ножи, разрезали мелодию на сердитые, отрывистые ноты и короткие, резкие паузы – позволяя музыке истекать кровью. Тете нравилось забирать у Анны радость, что дарила девочке игра на пианино; что ж, забрать ее гнев тетя была не в состоянии, и в этот момент Анна никого не ненавидела так сильно, как свою тетю.

Анна не могла думать ни о чем, кроме комнаты на верхнем этаже. Она размышляла о ней, полируя столовое серебро. Она размышляла о ней, помешивая чатни для тетиных подарков. Она размышляла о ней, мило улыбаясь своей тете. Она размышляла о ней, даже когда принялась пылесосить ковры в гостиной. Анна замерла с пылесосом в руках, глядя на лестницу, ведущую на верхний этаж, и поняла, что загадка комнаты, в которой произошло убийство ее матери, полностью затмила ей разум. Девочка вслушивалась, как тетя поднималась туда по ночам, пока вопросы, звучавшие в голове, не начали сводить Анну с ума. У всех них был только один ответ.

Как-то раз, проводив тетю на работу, Анна встала перед ключницей и принялась разглядывать ключ от той самой комнаты. Тетин ключ. Девочка нерешительно протянула руку и сняла ключ с крючка. Он тут же принялся извиваться, дергаться и трансформироваться, ежесекундно меняя свои очертания. Анна взвыла от досады и разочарования. Девочка повесила ключ на место и решила просто подняться на верхний этаж, отлично понимая, что это делу не поможет. Она остановилась у подножия лестницы, ведущей в загадочную комнату, полную душной тишины.

Анна нащупала в кармане свой науз и попыталась отогнать охвативший ее страх. Я не должна этого делать. Я должна это сделать. Она начала подниматься по узкой лестнице, немного закругляющейся в самом конце, пока не оказалась на площадке верхнего этажа, где ее встретили тишина с темнотой; дверь, ведущая в таинственную комнату, была совершенно обычной. Прежде Анна считала, что дверь была значительно больше по размеру – ее очертания были немного размытыми, – закрыта на засовы и обмотана цепями, как вход в логово великана. Но в итоге единственной преградой, вставшей на пути девочки и мешавшей ей попасть внутрь, была маленькая замочная скважина под дверной ручкой.

Анна подошла ближе, внимательно изучила ручку и обнаружила на ней крошечную отметину, выделяющуюся только своим цветом. Темно-красным. Кровь? С чего бы тете пачкать свои руки кровью? Анна повернула ручку, и дверь поддалась, но не открылась. Заперто.

И вдруг ручка дернулась под рукой девочки.

Анна вскрикнула и тут же отскочила назад, с ужасом уставившись на дверную ручку, но та оставалась совершенно неподвижной. Неужели я начинаю сходить с ума? Анна снова шагнула вперед и приложила ухо к двери. Но не услышала ничего, кроме тишины.

Девочка вновь отпрянула и в течение нескольких минут наблюдала за дверной ручкой, пока разочарование не стало слишком сильным. Тогда Анна спустилась на один пролет вниз и остановилась у комнаты тети. Если поход к комнате на верхнем этаже ничего ей не дал, возможно, здесь она найдет какие-то ответы на свои вопросы? Не то чтобы ей запрещалось заходить в тетину комнату – Анна иногда бывала там, когда меняла постельное белье… Я вполне могла бы сменить простыни на ее кровати…