Давай никому не скажем - Агата Лель

Услышав это, Яна Альбертовна немного побледнела. Села прямо, будто кол проглотила.

Ага, попалась!

— Я пока закрываю глаза на ваши шашни, но учтите, в стенах моей школы я этого терпеть не стану! Вы здесь для того, чтобы давать детям знания, а не чтобы крутить романы!

Эмма Валентиновна сейчас же хотела высказать ей в лоб своё отношение к тому, как беззастенчиво эта беспринципная фифа флиртует с завучем, что решила пока не прилетать Дениса Павловича, а лишь тонко намекнула, что в курсе всего. Вместо этого приготовилась выдать самую горячую информацию.

— Так вы в прошлый раз и не ответили мне, почему уволились из элитной частной школы, и переехали из столицы обратно в провинцию. Может, всё-таки хотите поделиться?

— Я уже вам говорила: здесь у меня мать и сестра, — сквозь зубы процедила Иванникова.

— А что вы можете рассказать мне о товарище Заболоцком Андрее Дмитриевиче? — директриса назвала имя, и Яна Альбертовна побледнела ещё сильнее.

— Заболоцкий — директор школы, в которой я работала в Москве. А причем тут он?

— Какие вас связывали отношения? — словно следователь на допросе, Эмма Валентиновна подалась вперёд, цепко заглядывая в глаза «обвиняемой».

— Исключительно рабочие, — ответила Иванникова, и директриса вскипела: нахалка, врёт и не краснеет!

— А у меня другая информация, — поднявшись со своего кресла, Эмма Валентиновна начала медленно мерить шагами кабинет, не теряя контакта глазами с Яной Альбертовной. — У вас был с ним роман! Роман с женатым человеком, у которого, между прочим, трое детей, одному из которых ещё не исполнилось и трёх лет! — Иванникова хотела что-то возразить, но директриса остановила ту движением руки, заставив молчать: — И не смейте пытаться себя обелить, то, что вы делали — это аморально! Это мерзко!

— У нас не было никакого романа! Я не знаю, кто передал вам эту информацию, но это клевета! — Из коридора раздался звонок на урок, но Яна Альбертовна даже не двинулась с места. — Если вы выслушаете, я расскажу вам, как всё было на самом деле.

— Ничего не хочу слышать, — замотала головой Эмма Валентиновна, выставив перед собой ладонь. — Слушать ваши оправдания и знать, что это заведомо ложь, у меня нет никакого желания.

— Хорошо, вы хотите меня уволить? — устало промолвила учитель английского.

— Я не могу уволить вас только за то, что вы нечистоплотная девица. И если честно, мне жаль, что нет такой статьи. Но я могу вас уволить за опоздания, систематические нарекания со стороны вышестоящего руководства, жалоб коллег, за плохую успеваемость порученных вам учеников. — Эмма Валентиновна выдохнула, и снова села на свой пьедестал. — Знаете что, мой вам совет — начинайте искать новое место работы. Если вы уйдёте сами, так и быть, я не напишу в вашем личном деле, как и чем вы пробиваете себе путь по карьерной лестнице.

— Не смейте меня оскорблять! — прокричала Яна Альбертовна и вскочила со стула. — Вы не знаете всей правды!

— Мне достаточно того, что я знаю, — директриса демонстративно открыла папку и начала листать документы. — Даю вам срок до осенних каникул. Советую искать усиленно и не пренебрегать вариантами, в нашем городке крайне сложно устроиться по профессии.

— Я могу идти? — в голосе сталь. Подбородок гордо поднят.

— Да, конечно, урок уже начался, — Эмма Валентиновна снова уткнулась в документы.

Иванникова молча вышла, но тут же заглянула обратно:

— Спасибо за совет. И не волнуйтесь, Денис Павлович мне не нужен. Можете забирать его себе.

Дверь с грохотом захлопнулась.

Эмма Валентиновна опешила. Вот хамка! Невоспитанная, высокомерная, наглая!

Ну ничего, после такого позорного разноса она сама заберёт документы и вылетит отсюда словно пробка. А если нет, то у неё здесь начнётся такая весёлая жизнь, что черти в аду посочувствуют.

Выскочила из кабинета директрисы и, не видя ничего вокруг, на автомате поплелась на третий этаж. Глаза неудержимо жгли непролитые слёзы.

Откуда она узнала про Заболоцкого? Кто ей рассказал? Никто не знал об этом, ни одна живая душа, кроме него самого и его жены. Но они же в Москве! Как это дошло до Кураги?

Неужели она специально под меня копала, обзванивая и расспрашивая работодателей? Я сильно сомневалась, что жена Заболоцкого или он сам сплетничали по телефону с незнакомой тёткой, вытряхивая грязное бельё. Да и к тому же это неправда! Ну… частично неправда.

И она обмолвилась про шашни в школе, неужели она знает про Яна?

Но, подумав, решила, что нет, иначе она бы точно не стала держать в себе такую сенсацию, после которой она могла бы выгнать меня со свистом, и не придумывать другие, притянутые за уши доводы.

Я шла к ней на ковёр, наивно полагая, что получу выволочку за журнал, и никак не ожидала такого. Это месть, из-за завуча! Это было настолько прозрачно, что не было никаких сомнений.

Остановившись напротив своего кабинета, облокотилась ладонями о подоконник. Нужно привести мысли в порядок, нужно выдохнуть.

Взяла злость: ну почему у меня всё вечно наперекосяк? Если бы не он, этот горе-ухажёр, то всё было бы нормально! Свалился на мою голову этот Денис Павлович!

Где теперь искать работу? До каникул осталось катастрофически мало времени.

А если не уходить? Остаться, на зло! Я не сделала ничего плохого, почему я должна менять работу только потому что директриса запала на завуча? Он мне не нужен, пусть забирает!

Но, с другой стороны, если я уйду из этой школы, станет проще в одном — Ян перестанет быть моим учеником, и это сильно упростит наши отношения. Хоть одна положительная сторона.

Но если уходить, то куда? Ни в одну из школ, кроме вечерней, учитель английского не требовался. А в вечерней всего лишь на полставки, и такая низкая зарплата…

На лестнице послышался стук каблуков Эммы Валентиновны, и я, чтобы не попасться снова ей на глаза, быстро юркнула в кабинет.

Из-за этой суматохи совсем забыла о том, что урок у 11 «Б».

Ученики громко переговаривались, по классу летали смятые бумажки. На доске кто-то жирно вывел мелом "ass"* и подкрепил написанное красноречивой иллюстрацией. На моё появление никто не отреагировал, продолжая вести себя развязно.

Проходя к своему столу поймала взгляд Ники: та, сжав губы в тонкую ниточку, смотрела исподлобья. Но хотя бы пришла на урок, что уже хорошо. А потом я увидела Яна: он, сжимая в кулаке карандаш, пристально заглядывал мне в глаза. Смотрел встревоженно, цепко изучая моё лицо. Натянутой улыбкой я могла провести кого угодно, но только не его.

— Извините за задержку, открываем учебники на восемнадцатой странице.

— Задержку, — гоготнул Круглов, покачиваясь на стуле. — А перед нами-то что извиняетесь? Или это кто-то из наших в задержке виноват? — несколько мальчишек подержали нестройным гоготом, девочки тихо захихикали.