Тайны Конторы. Жизнь и смерть генерала Шебаршина - Валерий Поволяев

В случае с Леонидом Владимировичем Шебаршиным эта диалектика дипломатической и разведывательной деятельности наполнялась все более глубоким содержанием и связанной с нею ответственностью по мере продвижения по службе и повышения его политического и профессионального авторитета. Разумеется, детали этой деятельности мне неизвестны. Сам носитель этих секретов даже с нами, его друзьями, усиленно делал вид, что он “только секретарь” или “только советник” Посольства СССР. Задавать бестактные вопросы в нашей среде не было принято.

И тем не менее нам, его друзьям и коллегам, постепенно становилось известно, что контакты Л. В. Шебаршина в политических кругах стран, где ему доводилось работать, поднимались на все более высокий уровень. В Пакистане у него сложились неформальные доверительные отношения с тогдашним министром и будущим президентом страны Зульфикаром Али Бхутто. В Иране он сумел войти в доверие правой руки шаха Амира Аббаса Ховейды. В Индии с ним поддерживала доверительные отношения легендарный премьер-министр Индира Ганди. В Кабуле его личным другом стал лидер афганской революции Наджибулла, предательство которого российским руководством и последующую гибель от рук талибов Леонид Шебаршин воспринял как личную трагедию.

Одним из важнейших качеств характера, лежавших в основе его успехов по службе, любви и авторитета среди друзей и близких была глубокая эмоциональная вовлеченность Леонида Владимировича во все, что он делал, думал и говорил. В литературных воспоминаниях о годах, проведенных Л. В. Шебаршиным в Тегеране, перед глазами читателя развертываются трагические судьбы людей, ставших друзьями русского дипломата и почти поголовно погибших в застенках исламистов после прихода к власти аятолл. Эти “растерзанные тени” являются автору воспоминаний во сне, заставляя его вновь и вновь переживать ужасы религиозного фанатизма, свидетелем которого ему довелось быть за годы службы в Иране.

Искренность, неравнодушие в сочетании с высоким профессионализмом и глубоким аналитическим умом Л. В. Шебаршина высоко ценились не только его соотечественниками, но и теми, кто, как принято говорить, находился “по ту сторону баррикад”. Автору этих строк неоднократно приходилось быть свидетелем того, как бывшего советского разведчика зазывали на разного рода международные конференции и симпозиумы. Представители зарубежных СМИ буквально осаждали бывшего начальника ПГУ с просьбами об интервью. К чести Л. В. Шебаршина, большинство таких просьб он с порога отвергал. Разведка, как и банковское дело, публичности не любит…

И тем не менее было бы совершенно неправильно представлять себе дело таким образом, что бывший главный советский разведчик был фигурой, так сказать, теневой, чуравшейся любых форм демонстрации собственного мнения и своей общественной позиции. Когда надо было принимать принципиальные решения, Л. В. Шебаршин не колебался ни минуты и мог, что называется, “хлопнуть дверью” на всю страну. Так произошло в августе 1991 года, когда горбачевское руководство решило расставить во главе правоохранительных структур своих людей, чтобы обезопасить собственное будущее. Председателем КГБ неожиданно для всех был назначен бывший секретарь обкома и один из наиболее верных подручных главного “перестройщика” В. В. Бакатин, человек по профессиональным и моральным критериям для этой должности совершенно непригодный. Л. В. Шебаршин, исполнявший в этот момент обязанности главы этого ведомства, с таким решением согласиться не мог и подал заявление об отставке. Так главная правоохранительная структура страны лишилась одного из лучших своих профессионалов, на места которых начали в массовом порядке рекрутироваться люди, известные своей готовностью исполнять любую работу. Лишь бы побольше платили…

Одновременно он — и это, к сожалению, мало кому известно, — все больше внимания уделял своей давней страсти: литературному творчеству. Широко образованный лингвист, он, кроме английского, в совершенстве овладел языками хинди, урду и фарси, не оставлял без внимания ни одного сколько-нибудь значимого явления литературной жизни современной России. День, в который он не посетил хотя бы один книжный магазин, бывший главный разведчик страны считал потерянным в своей жизни. Круг его интересов в этой области был необычайно широк — от классики отечественной и зарубежной, литературной публицистики до самого что ни на есть модерна сегодняшнего книжного рынка. При этом он был отнюдь не всеяден. В регулярных беседах на эту, глубоко волновавшую его тему, автору данных заметок неоднократно доводилось слышать лестные отзывы о книгах таких современных авторов, как Юрий Поляков, Максим Кантор, Дина Рубина и другие. И никогда ни слова о “властителях дум” наимоднейшей литературной тусовки типа Быкова, Ерофеева и им подобных.

Последние годы своей жизни Л. В. Шебаршин пробовал — к сожалению, явно недостаточно, — силы в собственном литературном творчестве. Из-под его пера вышел, в частности, литературный шедевр “И жизни мелочные сны” — серия проникновенных эссе-реминисценций о встречах и дружбе с людьми во время работы за границей. Сюда же следует отнести “Записки начальника разведки” — своего рода учебник для профессионалов в этой области, сдобренный глубокой человеческой мудростью. Наконец, присущий ему тонкий и далеко не всегда безобидный юмор не мог не выплеснуться в литературную форму. Он нашел воплощение в бесчисленных афоризмах и шутливых словесных конструкциях, когда замена всего одной буквы в каком-то широко известном названии или высказывании придавала им прямо противоположный смысл. Так, банк “Прометей” превращался у него в банк “Промотей”, а сталинское “жить стало лучше, жить стало веселее” — в “жуть стала лучше, жуть стала веселее”.

Леонид Владимирович Шебаршин прожил неоднозначную, во многом героическую жизнь. Рыцарь без страха и упрека — это о нем. Как известно, Леонид Шебаршин ушел из жизни, застрелившись из наградного пистолета после внезапной потери зрения.

Вот как отложилось это событие в сознании автора этих строк.

Мы будущего знать не можем.

Вершит судьба свои дела.

И жизнь твоя со Светом Божьим,

Сверкнув, как молния, ушла.

Хочется думать, что его наследие не будет забыто теми, кому предстоит служить Отечеству на этом одном из самых опасных направлений в предстоящие годы и десятилетия».

Очень неплохо, как мне кажется, написал Аркадий Африканович (друзья его зовут просто Африканычем) Масленников, очень… «Правдист» есть «правдист», недаром школа газеты «Правда» считалась одной из лучших в стране. С ней могла сравниться, может быть, только школа «Литературной газеты», но это была совсем другая школа.

Из числа тех, с кем дружил Шебаршин, приметен Катышев Михаил Борисович, трехзвездный прокурорский генерал, человек в правоохранительной среде популярный — именно он устоял, не предал (в отличие от других) в свое время Генерального прокурора России Скуратова Юрия Ильича, на которого всей тяжестью навалилось ельцинское окружение. Да ладно бы само навалилось, это еще можно было стерпеть, — подключило огромную государственную машину, способную раздавить кого угодно…

Катышев был заместителем Генерального прокурора и возглавлял самый тяжелый участок — следствие. Причем не просто возглавлял, а проявлял к преступникам беспощадность, с ненавистью относился к ворам, взяточникам, мошенникам, казнокрадам (особенно если они занимали высокие служебные, общественные и прочие посты) и старался, чтобы каждое возбужденное дело было доведено до суда.