Ловец Чудес - Рита Хоффман

уроков, который Гарри преподал мне. Пойдем, проведем время с Зоей и Шиваррой, остальные вряд ли вернутся раньше рассвета.

Теодор пошел к дому. Я окинул взглядом тихое озеро, заросли вереска и пышные кусты гортензии, еще раз вдохнул терпкий запах осенней ночи и поспешил за ним.

Глава 28

Меня терзали кошмары.

Прежде мне не приходилось убивать. Моей единственной жертвой внутреннему зверю была Дебора, которую я убил в приступе безумия. То, что произошло во время спасения эллиллонов, стало для меня кровавым откровением, переломным моментом, изменившим что-то в самой природе моего существа. Я начал видеть сны – гротескные, уродливые кошмары, наполненные алыми цветами и тьмой. Едва мои пальцы касались причудливых соцветий, как нежная плоть бутона начинала таять, стекая кровью по моим рукам. Я бежал куда-то, не разбирая дороги, спотыкался, падал, крови вокруг становилось все больше, с черных небес начинал накрапывать дождь, и я просыпался, выныривал из омута ужаса в твердой уверенности, что лицо мое залито кровью. Я стал себе отвратителен. Хотелось вырваться из тисков собственной кожи и стать чем-то большим. В груди поселилась тоска, воющая подобно волку, а голова полнилась ужасными мыслями и образами.

Очнувшись в поту, я сел и подтянул колени к груди. Роскошное убранство комнаты раздражало, хотелось спуститься в самый страшный склеп и остаться там до тех пор, пока солнце не сжалится надо мной и не полюбит меня вновь. Но этому не бывать.

Я втиснулся в проклятые брюки и взглянул в зеркало. Отражающийся в нем юноша казался угрюмым и уставшим. Тем не менее образ мой стал утонченным и романтичным, а широкие рукава рубашки только добавляли ему драматичности. Некоторое время я бездумно созерцал незнакомца в отражении, затем провел рукой по кудрям и уже собирался выйти из комнаты, как вдруг понял, что зеркало не должно было меня отражать. Хмурясь, я спустился на первый этаж и замер в полумраке холла, не зная, куда идти дальше.

На выручку пришла Миса: выступила из темного угла, коротко поклонилась и сказала:

– Семья ужинает. Прошу, иди за мной.

И я пошел, гадая, чем могут ужинать вампиры и не застану ли я их за совместным поеданием человеческой плоти.

Клан собрался в большой столовой. Семь человек чинно расселись за длинным столом, во главе которого восседал лорд Бэлл. Тарий стоял позади, положив ладони на спинку его стула. Черноволосая девушка сидела по правую руку, Теодор – по левую.

– Лорд Костов, – поприветствовал меня лорд Бэлл. – Мы оставили для тебя место, присаживайся.

Я скупо улыбнулся и сел рядом с Теодором. Он окинул меня обеспокоенным взглядом.

– Позволь представить тебе моих детей. – Лорд Бэлл указал на хихикающих женщин. – С Зоей и Шиваррой ты уже знаком. Это Стефан, Николай и Леонхарт. А это, – он кивнул в сторону темноволосой девушки, – Вилена.

– Рад знакомству. – Я едва взглянул на представленных мне вампиров.

– По тебе не скажешь, – заметил похожий на античное божество Леонхарт.

– Будь приветлив с гостем, – пожурил его лорд Бэлл. – Тебя что-то беспокоит, Дамьян? Впрочем, можешь не отвечать. После ужина мы поговорим с глазу на глаз.

Слуга поставил передо мной бокал вина и бесшумно удалился. Я понял, что на столе нет еды, только напитки. Не удивительно, учитывая, где я оказался.

– В моей комнате есть зеркало, – я решил как-то поддержать беседу, – оно отражает меня.

– Потому что в нем нет серебра. – Лорд Бэлл кивнул. – В моем доме все сделано для нашего комфорта. Было бы весьма печально, если бы мы не могли заниматься самолюбованием, верно, Леон?

Широкоплечий вампир усмехнулся, поднял бокал и отсалютовал им.

– Туше, мой лорд. Кто без греха, пусть первым бросит в меня камень.

– Старейшины отдыхают после вчерашней охоты, – сказал лорд Бэлл. – В последнее время они ведут затворнический образ жизни. Думаю, Марго и Винсент скоро отойдут ко сну.

– Мне будет их не хватать, – со вздохом произнес смуглый Стефан. – Марго отлично играет в шахматы.

– Тогда поговори с ней и убеди оставить эту глупую затею, – предложила Зоя.

– Бесполезно, в ней не осталось воли к жизни, – отмахнулся Николай.

– Нет ничего хуже вампира, который не получает удовольствия от вечности. Так или иначе, но она завянет как сорванный цветок, – сказал Леонхарт.

– Быть может, сон поможет ей восстановить силы и к нам вернется прежняя Марго, та, по которой все мы скучаем. – Лорд Бэлл посмотрел на меня. – Наши старейшины очень капризны. Марго считает, что этот век не для нее.

– Говорит, что по ночам на улицах стало светло словно днем, – ввернула Шиварра. – Но разве это не замечательно? Раньше мы были вынуждены скитаться во тьме, а теперь мир сам призывает нас! Все больше заведений работает до глубокой ночи, все больше зевак на улицах.

– Ей нравится охотиться в темноте, как дикому зверю, – в голосе Николая сквозила насмешка. – Мне никогда не понять стариков.

– Побольше уважения, юноша. – Лорд Бэлл строго посмотрел на него. – Она одна из тех, благодаря кому ты сейчас сидишь здесь, хотя должен был умереть давным-давно.

– Я ужасно ей благодарен, но, если она решила лечь в могилу и спать до тех пор, пока человечество не вернется к первобытному существованию, я не стану ее останавливать.

– Какие вы сегодня угрюмые. – Зоя капризно надула губы.

– Не обращай на них внимания. – Лорд Бэлл повернулся ко мне. – Они вовсе не так заносчивы, как может показаться.

Я сдержанно улыбнулся ему, прикусив язык. Ужасно хотелось сказать, что натура его детей так и лезет наружу, но это было бы невежливо.

– Что слышно о Пожирателях Времени? – спросил я.

– Ничего. Я не могу вызвать даже тех, кто был мне предан. Думаю, они залегли на дно и решили переждать опасность. Тебе не нравится вино? Миса, принеси Дамьяну кофе. Сегодня вам нужно отправиться на охоту.

Я вскинул голову и уставился на лорда Бэлла.

– Зачем?

– Залог долгой жизни – хорошее питание. У нас есть небольшое правило: питаться хотя бы раз в два дня. Мои дети предпочитают охотиться каждый день, но вас принуждать я не могу. Однако настаиваю на том, чтобы сегодня вы с Теодором поехали в город.

Меньше всего на свете мне хотелось пить кровь, но силы мои действительно начинали иссякать.

– Хорошо, лорд Бэлл, – нехотя согласился я.

– Зови меня Гарри, Дамьян.

– А нас ты заставляешь называть тебя «мой лорд», – хмыкнул Николай.

– Потому что дети должны уважать родителей, – отрезал Гарри. – Я и так слишком много вам позволяю. Можете идти, не смею вас задерживать.

Первым столовую покинул Леонхарт. За ним потянулись Зоя и Шиварра, затем вышли остальные. В комнате задержались только я, Гарри и Теодор. Он тоже хотел уйти, но лорд Бэлл жестом заставил его вернуться на место, после чего обратился ко мне:

– Если тебя что-то беспокоит, Дамьян, я готов выслушать. В конце концов, ты был лишен общества наставника, и я просто не могу не попытаться стать им для тебя.

Я не доверял Бэллу. Что-то заставляло меня вздрагивать каждый раз, когда он делал резкое движение. Но я понимал: Гарри именно тот, кто может ответить на все мои вопросы.

– Мне снятся сны, – начал я.

– Плохие? – уточнил Гарри. – Ты не отдыхаешь во время дневного сна?

– Нет. Из меня будто выпили все соки.

– Думаю, это связано с тем, что ты пережил за последние дни. – Он откинулся на спинку стула. – Пусть внешне мы сильны, но наше сознание похоже на нежную мякоть диковинного фрукта. И мой тебе совет: прими себя тем, кем ты стал. Внутренний конфликт способен свести с ума.

– Мне казалось, что я смирился. – Я покачал головой.

– Смирение и принятие – это разные вещи, Дамьян. Я могу смириться со своими пороками, а могу принять их и наслаждаться ими. Чувствуешь разницу? Ты не думаешь о себе как о хищнике и, похоже, все еще меришь себя человеческими мерками. Quod licet Jovi, non licet bovi[21].

– Хотите сказать, что я имею моральное право убивать людей? – прямо спросил я.

– Имеешь, – не задумываясь ответил Гарри. – Твоя природа отныне и впредь – это природа хищника. Ты не убиваешь всех подряд, берешь только то, что нужно для выживания. А то, что произошло с Ловцами, – это их вина, а не твоя. Вы оказались в опасности, какой был выбор? Либо ты убиваешь их, либо они – тебя. Старый как мир порядок вещей. Задолго до зари человечества, до того, как первая рыба вышла из воды, древние существа уже подчинялись этому порядку.