Олимп - Дэн Симмонс

– Да?

– Не знаю, как описать. – Хокенберри морщит лоб. – Уверенность, что мы снова встретимся где-то ещё. Где-то очень далеко от Илиона.

Европеец погружается в размышления. Некоторое время оба – человек и моравек – сидят и спокойно молчат. Приглушённые удары «больших пистонов» – грохот, сотрясающий весь корабль каждые полминуты, за которым следуют воспринимаемые скорее кожей, чем слухом, вздохи и шипение цилиндров, – стали уже привычным фоновым шумом, как и слабые шорохи вентиляционной системы.

– Манмут, – произносит мужчина, касаясь груди через распахнутую пижаму. – Знаешь, почему я отказывался лететь вместе с вами на Землю?

Европеец мотает головой. Моравеку известно, что Хокенберри видит собственное отражение на чёрной полированной зрительной панели в передней части его красного металлического черепа.

– Я слишком хорошо разобрался в «Королеве Мэб» и разгадал ваши подлинные намерения.

– Первичные интеграторы и не скрывали наших целей, – недоумевает Манмут. – Разве не так? Схолиаст улыбается.

– Нет. Конечно, я услышал от них часть правды, но далеко не всё. Если уж вам понадобилась экспедиция на Землю, к чему было создавать гигантского, неповоротливого урода? Шестьдесят пять военных космических кораблей, кружащих по марсианской орбите или снующих между Красной планетой и Поясом астероидов, – разве этого недостаточно?

– Шестьдесят пять? – переспрашивает моравек. Так много? Он и понятия не имел о количестве летавших вокруг посудин, одни из которых не превышали размером обычных шершней, другие же запросто могли вернуться на Юпитер с очень тяжёлыми грузами, если потребуется. – Откуда у доктора Хокенберри такие точные данные?

– Центурион-лидер Меп Эхуу обмолвился как-то раз, когда мы ещё сражались на Земле Илиона. Правда, он оказался не очень-то разговорчив, когда я стал интересоваться кораблями: всё-таки это воин, а не специалист по космотехнике… Но кое-что было понятно: все прочие летательные аппараты работали на термоядерной или ионной энергии. А это покруче атомных бомбочек в банках.

– Да-а-а… – соглашается Манмут.

Он тоже не слишком разбирается в космическом транспорте – посудина, доставившая их с Орфу на Марс, представляла собою пёстрый винегрет из солнечных парусов и одноразовых термоядерных двигателей, запущенный в Солнечную систему при помощи созданного моравеками требуше в виде ускорительных «ножниц», ответвления которых производили более двух триллионов ватт энергии. И всё-таки даже он, простой капитан европейской подлодки, понимает: «Королева Мэб» чересчур жалка и громоздка для объявленной цели полёта. Манмут уже догадывается, куда клонит собеседник, однако не уверен, что желает это услышать.

– Каждые тридцать секунд – по одной атомной бомбе, – глухо продолжает человек. – За кораблём величиной с Эмпайр-Стейт-Билдинг, как изволили подчеркнуть Орфу и первичные интеграторы. Мало того, «Королева» не обладает невидимостью в отличие от самого захудалого шершня. Итак, что мы имеем? Громадную штуковину с ярким… как вы это называете?., альбедо[29]… и хвостом из атомных вспышек, прекрасно заметным с Земли задолго до прибытия на орбиту… чёрт, готов поспорить, нас и теперь уже видно невооружённым глазом.

– Отсюда ты заключаешь… – подначивает моравек. Весь разговор транслируется ионийцу по личной связи, но тот пока отмалчивается.

– Отсюда я делаю вывод, что настоящая цель этой миссии – как можно раньше засветиться, – отвечает мужчина. – Напустить на себя угрожающий вид и напроситься на ответный удар неизвестных сил, затаившихся на Земле или поблизости, – тех самых, которые, судя по вашим рассказам, обожают забавы ради перекраивать квантовую ткань вселенной. Вы пытаетесь вызвать огонь на себя.

– Разве? – Не успев договорить, моравек осознаёт, что доктор Томас Хокенберри совершенно прав… и что сам он, Манмут с Европы, подозревал нечто подобное с начала полёта, однако не решался взглянуть фактам в лицо.

– Да-да, – подтверждает собеседник. – Полагаю, корабль просто напичкан записывающей техникой, и когда неведомые силы, где бы они ни прятались, разнесут его в атомную пыль, подробная информация о характере взрыва и природе супероружия будет мгновенно передана обратно на Марс, или на Пояс астероидов, или на Юпитер, или куда угодно. Сказать, кого мне напоминает «Королева Мэб»? Троянского коня, коего греки так и не удосужились построить на Земле Илиона и вряд ли уже построят после того, как я переменил ход событий, а хитроумный Одиссей сделался вашим пленником. Но только эту лошадку наверняка – ну, практически наверняка, – поджарят на жертвенном костре. Вместе со всеми нами.

– Орфу, это правда?– взывает Манмут по личному лучу.

– Увы, дружище, – мрачно звучит в ответ. – Причём далеко неполная.

– Не стоит говорить: «со всеми нами», доктор Хокенберри, – произносит вслух европеец. – Твой квит-медальон ещё цел. Ты можешь покинуть судно в любое время.

– Верно. – Мужчина перестаёт потирать бледный исчезающий шрам – след от разреза, сшитого при помощи молекулярного клея, и прикасается к тяжёлому украшению на груди. – Могу покинуть, когда захочу.

Даэман отобрал девятерых колонистов (среди них оказалось пятеро мужчин и четыре женщины) для участия в вылазке, целью которой было посетить все триста известных факс-порталов, дабы проверить, не явился ли туда Сетевое, и упредить обитателей, если такие найдутся. Однако затем бывший коллекционер решил дождаться возвращения Хармана, Ханны и Петира на общем соньере. Муж Ады сулил прилететь к ленчу или около того.

Соньер не вернулся ни к назначенному сроку, ни часом позже.

Даэман терпеливо ждал. Он чувствовал общее беспокойство: разведка и дровосеки заметили в окрестных лесах на востоке, юге и севере от Ардиса шевелящиеся, сгущающиеся тени, словно войниксы готовились к серьёзной атаке, и сыну Марины не хотелось отрывать десятерых человек от их обязанностей, пока не прибыло подкрепление.

Полдень давно миновал. Дозорные на сторожевых башнях то и дело поглядывали на тяжёлые сизые облака, явно надеясь увидеть летящий соньер.

Молодой человек понимал, что не должен медлить и что Харман был прав: разведка и предупреждение прочих колоний не терпели отлагательства, и всё-таки тянул время. Так прошёл час. Потом другой. Вопреки здравому смыслу Даэман стыдился покинуть кузину до возвращения её супруга. Если с Харманом что-то случится, это сломит его жену, однако по крайней мере община выживет. А вот без соньера судьба обитателей Ардиса решится довольно скоро, достаточно войниксам устроить новый набег.

Ада весь день находила себе занятия, лишь изредка выходя из особняка, чтобы постоять в одиночестве у литейного купола, глядя в небеса. Любитель бабочек, Том, Сирис, Лоэс и ещё несколько человек всякий раз оказывались поблизости, но не заговаривали с ней. Тучи набрякли, потемнели; опять повалил снег. И без того короткий зимний день переродился в кошмарные сумерки.