Пора убивать - Джон Гришэм

В негритянских церквах по всей округе: на Горе Хевронской, вхраме Звезды Сиона, в часовнях, стоящих у перекрестков дорог, в храмах ГосподаНашего, Всех Святых, в церкви Христа – повсюду по рядам прихожан ходилинебольшие пластиковые ведерки, плетеные корзинки и тарелки. Их передавали изрук в руки от дверей до самого алтаря: собирали деньги для Карла Ли Хейли и егосемьи. Во многих церквах пользовались большими картонными ведерками, в которыепо воскресеньям целое семейство укладывало провизию, отправляясь на пикник. Чембольше по размерам такое ведерко или корзина, тем меньшими кажутся банкноты,опускаемые в них. Это давало распорядителям возможность лишний раз во времяслужбы пустить их по рядам. Данный сбор средств не был обычным, повторяющимсяиз недели в неделю: в каждом храме его предварял трогательный рассказ о том,что случилось с маленькой девочкой, а позже и с ее отцом. Емкости наполнялисьдовольно быстро. Часто нужный эффект производило упоминание об Ассоциацииборцов за гражданские права черного населения.

Сбор денег шел полным ходом. Ведерки опрокидывались,банкноты подсчитывались, и ритуал повторялся во время вечерней службы. Посленее каждый ответственный за мероприятие святой отец подводил итог дня, а затемдоставлял значительную часть собранной суммы преподобному Эйджи. Эйджи хранилденьги где-то у себя в храме. Почти все они предназначались семье Хейли.

* * *

Каждое воскресенье, с двух до пяти пополудни, заключенныхокружной тюрьмы выводили в широкий, обнесенный забором двор, примыкавший ккакой-то узенькой городской улочке. Здесь проходили свидания с родственникамиили друзьями. Сроком на один час к каждому заключенному допускалось не болеетрех человек. Во дворе стояли два зонтика от солнца, несколько сломанныхпляжных столиков, высилась поддерживаемая в полном порядке одна-единственнаябаскетбольная стойка. За поведением своих подопечных наблюдали помощники шерифаи сторожевые собаки.

Был разработан такой план. Гвен с детишками выйдет из церквипосле благодарственного молебна, то есть около трех, сядет в машину инаправится к зданию тюрьмы. Оззи выпустит Карла Ли чуть раньше, с тем чтобы тотсмог заблаговременно занять лучший столик, у которого все четыре ножки былицелыми, а рядом стоял зонтик. Какое-то время Карлу Ли придется сидеть за ним водиночестве, до тех пор пока не прибудет его семья, и смотреть, как забавляютсяс мячом другие заключенные. Баскетболом их игру назвать было трудно, скорее,это был какой-то гибрид из регби, борьбы, приемов дзюдо и собственнобаскетбола. Роль судьи брать на себя никто не решался. Тем не менее всеобходилось без споров и крови. Не было даже драк. Драка влекла за собойпомещение в изолятор и лишение свиданий в течение целого месяца.

Посетителей было немного: чьи-то жены, подружки. Они сиделина траве у ограды со своими мужчинами и спокойно наблюдали за возней подбаскетбольным щитом. Какая-то парочка обратилась к Карлу Ли с вопросом, немогут ли они присесть за его столик, чтобы пообедать. Карл Ли покачал головой,и просителям пришлось довольствоваться местом на траве.

Гвен с ребятами умудрилась приехать еще до трех. Заместительшерифа Хастингс, ее двоюродный брат, распахнул створки ворот, и дети бросилисьнавстречу отцу. Гвен стала выкладывать на стол продукты. Карл Ли ловил на себевзгляды своих товарищей, менее удачливых, чем он, наслаждаясь их завистью. Еслибы он был белым, или более слабым, или обвинялся бы не в таком серьезномпреступлении, от него наверняка бы потребовали поделиться провизией. Но он былКарлом Ли Хейли, поэтому никто особенно долго не задерживал на нем своеговзгляда. Игра шла с обычным азартом, и, смотря на мечущихся по площадке мужчин,семья приступила к еде. Тони села рядом с отцом.

– Они начали сегодня утром сбор средств для нас, – сообщилаГвен мужу после еды.

– Кто «они»?

– Церковь. Преподобный Эйджи сказал, что все негритянскиецеркви округа по воскресеньям устраивают сборы для семьи и на адвокатскиерасходы.

– Сколько же они собрали?

– Не знаю. Он сказал еще, что так будет до самого суда.

– Это неплохо. А обо мне он что-нибудь говорил?

– Упоминал о твоем деле. Сказал, что расходы предстоятбольшие и что нам понадобится их помощь. Говорил еще о христианскойвзаимопомощи и все в таком роде. Назвал тебя героем своего народа.

Это было приятной неожиданностью для Карла Ли. Онпредполагал, что церковь окажет какую-то поддержку, но ему в голову ни разу непришла мысль о деньгах.

– И сколько же храмов этим заняты?

– Все наши церкви округа.

– А когда мы получим деньги?

– Про это он ничего не сказал.

«Уж не раньше, чем он отсчитает себе свою долю», – подумалКарл Ли.

– Ребята, берите-ка сестренку и пойдите поиграйте вон там, узабора. Нам с мамой нужно поговорить. Только будьте поосторожнее.

Карл Ли-младший и Роберт взяли Тони за руки и направилисьтуда, куда велел отец.

– Что говорит врач? – спросил Карл Ли, глядя детям вслед.

– Она поправляется. Челюсть срастается нормально. Мостычерез месяц, видимо, можно будет снять. Пока еще она не в состоянии как следуетпрыгать и играть, но это ненадолго. Иногда еще чувствуется боль.

– А как с... м-м... другим?

Прикрыв лицо руками, Гвен покачала головой. Из глаз еепотекли слезы, она расплакалась. Голос ее дрожал, когда она наконец заговорила:

– У нее никогда не будет детей. Он сказал мне... –Остановившись, она вытерла слезы и попыталась продолжить, но не справилась срыданиями и прижала к лицу бумажное полотенце.

Карла Ли вдруг охватила ужасная слабость. Упершись лбом владони, он крепко сжал зубы, его глаза увлажнились.

– Что он сказал?

Гвен подняла голову и, борясь со слезами, заговориласрывающимся голосом:

– Он сказал мне во вторник, что там у нее слишком большиеповреждения... – Она пыталась вытереть мокрое лицо. – Но он хочет послать ее наосмотр к специалисту в Мемфис.

– То есть он не уверен?

Она покачала головой:

– На девяносто процентов. И все-таки он говорит, что еестоит показать другому врачу. Мы решили сделать это через месяц.

Оторвав кусок бумажного полотенца, Гвен приложила его клицу. Такой же кусок она протянула мужу, который быстрым незаметным движениемпромокнул глаза.