Что я натворила? - Аманда Проуз

— Разве ты не разговариваешь со мной, Кэтрин? — спросил он.

— Уходи. Ты же умер!

— Кэтрин Брукер, неужели за столько лет я тебя так ничему и не научил? Где твои манеры? Всегда нужно вежливо обращаться с гостями, даже если они явились без приглашения.

— Я не могу говорить с тобой, потому что ты умер!

— Неужели? На кого же ты тогда сейчас смотришь, глупенькая? Кто сейчас сидит в твоей гостиной?

— Я не хочу с тобой разговаривать! Я больше не хочу с тобой разговаривать!

— Ах, милая Кэтрин, но разговариваешь же!

— Я теперь Кейт.

Кейт слышала свои слова и понимала, что они звучат не очень отчетливо. Марк усмехнулся.

— Неужели, дорогая? И как долго ты уже Кейт?

Она подумала с минуту.

— Всегда ею была, просто какое-то время приходилось притворяться кое-кем другим, пока от тебя не избавилась.

Марк произнес твердым, уверенным голосом:

— Нет, дорогая. Ты никогда не будешь Кейт. Никогда. Во всяком случае, до конца. Но ты ведь понимаешь это где-то в глубине души, не так ли, Кэтрин?

— Меня зовут Кейт, а не Кэтрин, и тебя больше нет, Марк. Ты больше не можешь причинить мне боль!

Кейт энергично потрясла головой, пытаясь заставить видение испариться. Марк тихо засмеялся. Он наклонился вперед, заговорив почти шепотом:

— Ты сама-то веришь в то, что сказала?

— Да! Это правда. Ты не можешь причинить мне боль. Я освободилась, Марк, — твердо произнесла Кейт.

— О, Кэтрин. Что за чушь ты там несла-то? Я стану той, кем смогу стать… Ну что, стала, милая? Стала ли ты той, кем, по твоему мнению, могла? Неужели ты себя сразу представляла одинокой, никому не нужной старушкой? Так, что ли? А по поводу боли — мы оба знаем, что я все равно причиняю тебе боль каждый день, какими бы смелыми фразочками ты сейчас ни бросалась. Чтобы избавиться от меня, мало просто надеть джинсы и не заправить постель, милая! Я всегда рядом. Когда ты смотришь в зеркало, когда ложишься в постель, когда засыпаешь. Я — та причина, по которой тебя ненавидят твои собственные дети. Ты их потеряла, Кэтрин. Но ведь и об этом ты тоже знаешь, так ведь?

Кейт зарыдала, громко, не сдерживаясь.

— Они НЕ ненавидят меня! Это ложь. Они мои дети, они не могут меня ненавидеть! — закричала она.

— Тогда где они, Кэтрин? Где они сейчас? Почему не было ответов на все те жалкие письма, которые ты писала? Им что, так сложно ответить на твои звонки? Почему они ни разу тебя не навестили? Почему сейчас их нет рядом? — язвительно спросил Марк.

Кейт покачала головой.

— Я не знаю почему, и я не знаю, где они.

— Лиди меня удивила особенно. Казалось бы, уж в ней-то ты точно должна была найти родственную душу, особенно если знать, что ваши истории так похожи.

— Наши истории не были похожими никогда!

— Разве нет?

Марк улыбнулся еще шире и злее.

— Подумай об этом, Кэтрин, подумай об этом хорошенько.

— Марк, если ты хоть раз ее тронул, я клянусь богом…

— Что, дорогая? Что ты сделаешь? Убьешь меня? — спросил Марк и громко засмеялся.

— Я была с тобой только ради безопасности наших детей, а если они не были в безопасности… — с ужасом произнесла Кейт.

— Правильно, милая, все было напрасно. Какая ирония, не правда ли? О, Кэтрин, вот какую цену ты заплатила. Стоило ли оно того, amor vitae meae?[6] — спросил Марк, все еще улыбаясь.

Кейт присела. Из глаз ее текли горькие слезы.

— НЕТ! — закричала она. — Не стоило! Я хочу, чтобы мои дети вернулись! Да я все бы отдала, чтобы вернуть ту, прошлую жизнь, если бы знала, что тогда мои дети будут рядом и я смогу их видеть каждый день! Это не стоило того, Марк! Ты победил! Счастлив теперь, доволен собой, да?! Ты победил!

Кейт сорвала голос. Обессилев, она рухнула на пол, между диваном и журнальным столиком, и уснула прямо там, где упала.

* * *

Кейт заняла себя уборкой: пропылесосила везде, взбила подушки в гостиной. Вернувшись к себе в кабинет, она приступила к заполнению бумаг, но руки ее предательски тряслись. Разобралась со всеми накопившимися счетами, выписала все необходимые чеки. Написала пару писем. Запечатала. Ну, вот и все, она была готова. Где-то на кухне жужжала посудомоечная машина. Ванные были вычищены до блеска. Цветы политы. Белье отглажено и сложено. Кровати заправлены.

Кейт распахнула входную дверь «Перспектив-Хаус», наслаждаясь ощущением утреннего солнца на своих щеках. Утро всегда было ее любимым временем дня. Когда тропинка перестала наконец изгибаться, а камни уступили место песку, Кейт зашагала более уверенно. Последние несколько метров до линии прибоя женщина преодолела с улыбкой на лице — соленый бриз играл с ее волосами, она чувствовала дыхание моря на своей груди.

Кейт сняла футболку, бережно сложила ее — подол к рукавам — и положила на песок. Затем освободилась от джинсов, которые очень аккуратно поместила поверх кардигана. Расстегнула лифчик, и лямки его скользнули вдоль ее мускулистых рук. И, наконец, стянула с себя трусики. Ее одежда была аккуратно сложена — как в день большой стирки. Что ж, вот и все.

Кейт ощутила на своих ступнях прикосновение крошечных камешков и ракушек. Она не сделала ничего, чтобы облегчить себе путь: какой это пустяк — по сравнению с тем путешествием, которое Кейт собиралась предпринять. По сравнению с тем, что ей предстояло, пара секунд боли казались такой ерундой. Она провела по бедрам; бывало и похуже. «Доброе утро, миссис Бедмэйкер… Добрый день, миссис Бедмэйкер… миссис Бедмэйкер… миссис Бедмэйкер…» Кейт всегда это слышала, каждый раз.

Она двинулась вперед, к темной тени на песке, куда затекала морская вода, окрашивая песок в цвет темного чая и проделывая в нем дыры, в которых копошились морские черви и крабы.

Кейт шла осторожно, чувствуя, как ее тело обжигает поток ледяной воды. Море было куда холоднее, чем обычно бывает в это время года года. Она вдруг на мгновение вспомнила ласковый океан на Карибах, столько лет назад согревавший ее тело своими лазурными водами. Вспомнила, как с головой нырнула в ароматный поток и как ее мышцы расслабились под теплыми струями; вспомнила, как танцевала под дождем во время карнавала, одетая в костюм с зелеными перьями. Вспомнила сжимавшие ее в объятиях мускулистые руки… Лишь полотенце между ее плотью и плотью ее прекрасного возлюбленного… Кейт вспомнила поцелуй, полный любви, такой многообещающий. Тот день был идеальным. Во всех отношениях.

Машина плутала на извилистой дорожке, а водитель — молодой мужчина — пытался справиться с управлением. Автомобиль слушался плохо, особенно на такой ужасной дороге. Пришлось съехать на обочину — пропустив еще несколько машин и огромный внедорожник. Сидевшая на пассажирском сиденье девушка вздрогнула и взвизгнула, зажмурившись от неожиданного маневра. Надув щеки, мужчина с шумом выдохнул. Да уж, к такой дороге нужно будет привыкать долго. Водитель и пассажир переглянулись и с облегчением рассмеялись.