Князь Александр Невский - Ирина Александровна Измайлова

ли не бегом удалились. Но, отойдя на порядочное расстояние, младший остановился и обернулся. Робко проговорил:

– Свет Александр Ярославич! Почто ж ты будешь в шатре-то ночевать? У нас заночевал бы! В землянках мы очаги сладили, тепло… Может, к нам поедешь?

– Да! – подхватил старший.

– Благодарствуйте! – Александр слегка наклонил голову и, опустившись на седло, с которого вскочил, взялся за остатки остывшей похлёбки. – У нас вон костры, нам тоже тепло. Идите, идите! И помиритесь с соседями.

Провожая ходоков глазами, Митрофан покачал головой:

– Так вот и живём: поганые у Руси на хребте сидят, а мы промеж собой грызёмся…

– То-то и оно! – глухо ответил князь. – Как пришли татары, князья объединиться не пожелали, друг друга поддержать – порознь сгинули. Селяне хлеба поделить не могут, хоть уж и делить-то нечего! Гляжу вот и думаю: не такие ведь мы! Не такие! Были б такими, уж ничего бы от Руси не осталось… Умеем ведь и любить, и помогать друг другу, и жертвовать… С чего ж вдруг откуда-то злоба лютая всплывает?! А, Митрофанушко?!

Митрофан невесело усмехнулся:

– А то ты, княже, позабыл, что обычно плавает-то? А что плавает, то всегда и виднее…

Глава 11

Поиски отравителя

Между шатрами проносится всадник. Летит, минуя стражу, которая его не задерживает, лишь недоуменно смотрит вслед. Следом за ним несутся ещё двое – Сава и Эрих. Они преследуют беглеца. Их тоже не останавливают.

Беглец, одетый по-татарски, изо всех сил погонял коня, но преследователи не отставали. Однако сильно сократить расстояние им тоже не удавалось. Русский и немец обменялись взглядами, и Сава отцепил от седла аркан. Раскрутив над головой, бросил, и петля прочно захлестнула туловище беглеца. С коротким криком тот вылетел из седла и покатился по земле.

Покуда преследователи не подскакали ближе, татарин, привстав, вытащил нож и пытался перерезать верёвку, которую Сава натягивал всё туже.

Эрих на скаку ударил пленника кнутом по руке, тот с воплем выронил нож, но вновь за ним потянулся.

Немец осадил коня, соскочил с седла и, бросившись к татарину, прижал его к земле.

– Что вам надо? – визжал тот. – Что вам надо, русские?! Я ничего не знаю! Я не лекарь и не знахарь!

– А я не русский! – ответил Эрих. – Однако по-русски говорю. Вот и по-татарски тоже, ты же меня понимаешь… И ты не лекарь, но умеешь готовить снадобья и знаешь свойства трав. Это я не от одного человека слышал. И слышал, что несколько дней назад один из живущих в Орде приезжих купил у тебя яд. Кто купил?

Пленник попытался вырваться, но тут же понял, что это бесполезно.

– Я не яд продавал! – завопил он. – Это было средство от лошадиной болезни. Чтоб у лошади шкура под седлом не стиралась…

– Врёшь! – крикнул Сава. – Лошадиную мазь умеет готовить здесь каждый пятый, и она недорого стоит. А тебе дали золотую гривну, что сейчас видна у тебя на шее. Кто дал?

Сава тоже уже спешился, однако аркан из рук не выпускал и натягивал с прежней силой.

– Я не знаю человека, что дал мне ту гривну! – скрипел зубами татарин. – Да, он приезжий. То ли из латинян, то ли из Литвы… Сейчас его уже здесь нет, он уехал. Для чего ему нужно было моё зелье, почём мне знать?

– Что это было такое? – резко спросил Сава, положив руку на рукоять меча. – Что это за яд и как он действует? Говори или…

– Для чего вам это знать?! – Грозные лица русского и немца не сулили пленнику ничего хорошего, и он всё сильнее терялся. – Для чего вы вообще здесь?! Никого из ваших я не травил!

– Ты не травил?! – вскричал Эрих. – Так ты, выходит, продаёшь не лошадиную мазь?! Зачем яд был нужен тому приезжему? Ну?! Кого он хотел убить?!

Кинжал немца оказался возле самого горла татарина, над той самой золотой гривной. Раскосые глаза знахаря сделались почти круглыми.

– Он отравил своего же слугу… Кажется, тот доносил на него папским послам. Этот латинянин хотел поссорить их с великим ханом. Он в сговоре с кем-то из мулюков… Слуга умер через час после того, как выпил вина…

– Через час? – переспросил Сава, переглядываясь с Эрихом, – Значит, почти сразу умер?

– Да! Это – проверенный яд.

– А другого у тебя нет? – Эрих не отнимал ножа от горла пленника. – Такого, чтобы подействовал через несколько дней? Говори!

– Такого нет, – хрипел татарин. – Такой вообще трудно достать.

– Но можно? Говори, у кого? – наседал Сава.

– Вы расскажете, и меня убьют… – выдохнул пленник.

– Нам нет нужды никому рассказывать об этом, – усмехнулся Эрих фон Раут. – Даже наоборот. А если ты нам не скажешь, кто может сделать и продать медленный яд, я убью тебя сейчас же. Можешь поверить.

– Верю… Китаец Гау. Один из лекарей в войске хана. Мне говорили, что медленный яд может составить он. Из-за этого его не допускают к великому хану… Но, может быть, это и неправда! Но никого другого я не знаю. Клянусь!

Немец убрал кинжал в ножны, медленно встал.

– Сава, сними с него аркан. Можешь идти, отравитель. И не бойся: мы никому не скажем, что ты рассказал нам о китайце.

– Караульные видели, как вы за мной гнались! – Татарин сидел, втянув голову в плечи, не спеша вставать. – Они донесут, и меня заподозрят. За вами здесь следят…

– Мы это знаем, – резко бросил Сава. – А если боишься… Что ж! Мы тебя не догнали!

Вскоре те же караульные, почти не сдерживая смеха, смотрели, как татарин на своей лохматой лошадке мчится назад, всё так же преследуемый русским и немцем. На этот раз ему удалось оторваться от преследователей довольно далеко, и вот уже он пропадает между шатрами, среди разносимых ветром клочьев дыма многочисленных костров.

– Ушёл окаянный! – сплюнул Сава, осаживая коня возле караульных. – Эй, что смотрите? Это мы. Мы тут недавно проезжали.

– Видим, видим! – усмехнулся старший в карауле. – Что вам сделал этот человек? Он всего-то приставлен кормить лошадей.

– Вот именно! – с яростью бросил Эрих. – И моя лошадь с утра хромала! Говорят, он поит коней каким-то поганым зельем… Это ему так не пройдёт! Да, мы чужестранцы, но нас принимает сам великий хан. Мы в гостях у него, поэтому травить наших коней никому не дозволено…

– Может, конь просто сбил ногу или между копытом и подковой попал камешек? – предположил второй караульный. – Да, про Касыма поговаривают, что он иной раз сводит счёт с некоторыми воинами – притравливает их лошадей. Но этого так никто и не доказал,