Букварь - Владимир Лорченков

случившегося, выпил литр средства для мытья окон, и умер в страшных мучениях.

Перед смертью он рассказал обо всем мужу своей старшей дочери, Натальи.

А когда в поселке Гидигич читали статью о влюбленных, то все плакали. Там было

написано: "Дамба Гидигича выстояла благодаря любви Никиты и Марии. Говорят,

дамба была непрочна. Нет. Дамба была прочна".

И потом, после чего уж все рыдали взахлеб:

"Любовь скрепила ее прочнее цемента".

Дамбу отреставрировали, и прямо возле нее похоронили, под прекрасной надгробной

плитой, Марию Руснак и, через год, Никиту Зверева. Очень часто здесь сидят

влюбленные парочки, из уст в уста передающие историю о юноше и девушке, спасших

ценой собственных жизней город Кишинев. Иногда влюбленные часто мечтают о том,

что дамба снова даст течь, и они тоже спасут город, но, конечно, оба выживут и будут

счастливы. Они подходят к дамбе, — теперь она бетонная, — и гладят ее шероховатую

поверхность.

Но дамба всегда сухая.

Дикая охота короля Стаха держала в страхе молдавское село Калараш больше

четырехсот лет.

— Место это проклятое, — честно предупреждали покупателя каларашские

домопродавцы, — знайте, если что…

Признавались они не из честности, а просто потому, что дикую охоту короля Стаха

скрыть было нельзя. И каждый, кто только подъезжал к Каларашу, уже ежился, и с

тревогой глядел на краснеющее над соломенными крышами закатное небо. Дикая охота

короля Стаха не пропала даже после того, как человечество познало прогресс. Дикая

охота короля Стаха мчалась в лесах под Каларашом, даже когда над верхушками

деревьев пролетел первый аэроплан Бессарабии, управляемый сыном еврейского купца

Аарона Шмоиля. Дикая охота короля Стаха неслась, гикая и визжа, как тысяча чертей, -

а там, говорили очевидцы, и была тысяча чертей, — даже когда в Калараше рвались

снаряды, и из села, ставшего к середине 20 века городом, советские военные выбивали

немцев, и наоборот. Дикая охота короля Стаха вытаптывала поля, сбрызнутые

купоросом, дикая охота короля Стаха похищала пригожих селянок прямо с тропинки,

где встречала этих селянок, и не возвращала их никогда…

В общем, дикая охота короля Стаха была проклятьем Каларашского района.

— Проклятье Калараша, — сказал старенький и слепой Мойше Шмоиль, когда-то

первым из бессарабцев пролетевший над краем в аэроплане, — это дикая охота короля

Стаха…

Напротив маленького, будто гном, еврея, сидел усатый молодой гигант со смешно

вздернутым носом. Старшина милиции, рослый белорус Тимофей Лорченков,

оставшийся в Молдавии после того, как был ранен в боях под Кишиневом в 1944 году,

демобилизовавшийся и призванный во внутренние органы, пил чай. Делал он это, в

отличие от многих своих коллег, аккуратно и не шумно. Видно, кровь сказывалась.

Несмотря на то, что писал в графе "происхождение" Тимофей всегда "потомственный

рабочий", мать его была польской дворянкой захудалого рода Шафранских. Об этом

старшина никому не рассказывал, намекнул только маленькому еврею из Калараша, что

у него, Тимофея Лорченкова, есть далекие польские корни. Рабочие, конечно.

— Рабочие, — недоверчиво смерил взглядом голубоглазого белоруса чудом

выживший при немцах Мойше, — ну, пусть будут рабочие…

Встреча между старшиной милиции, присланным раз и навсегда разобраться с какой-то

там "дикой охотой короля Стаха" (какие-то местные суеверия, морщась, сказал

начальник Тимофея, ты там разберись…) и Мойше Шмоилем проходила, как пишут в

газетах, в обстановке секретности. Все знали, что Мойше был сыном купца, но

красные его не расстреляли, потому что чудаковатый еврей еще до революции, после

смерти батюшки, деньги раздал нищим. Но все-таки Мойше был сыном купца. И

встречаться с ним старшина советской молдавской милиции должен был тайком.

Избежать встречи не получалось: Мойше был образованный старожил Калараша, и

знал о дикой охоте короля Стаха все.

— В 1346 году, — объяснял он Тимофею, — когда эта земля, я говорю о Молдавии,

принадлежала королевству Польскому, здесь проезжал король Стах. В Калараше он

остановился буквально на денек, чтобы передохнуть. А целью его поездки было

побережье Черного моря….

Ну, а чтобы королю не было скучно, пусть даже он и отдыхал, местные дворяне

решили устроить для короля охоту. Ведь в 14 веке здесь были на пашни, как сейчас, а

дикие леса. Кодры. Стах с удовольствием согласился. Он, и человек 50 его знати,

поехали в лес, и стали загонять зубра. Но когда король увлекся охотой, его фаворитка,

подкупленная изменником, пронзила Стаха кинжалом, и отрезал у мертвого короля

голову. Из 50 человек тридцать оказались заговорщиками. Они перебили оставшихся

20 преданных вельмож Стаха, и покинула Калараш. А король Стах и 20 его верных

слуг с тех пор несутся по лесам Кодр, убивая всех, кто попадется им на пути. Они

мстят всему человечеству за измену. Женщин убивают, потому что в каждой из них

Стаху мерещится изменница, а мужчин — за то, что не знают, где ее, изменницу, искать.

И исчезнет дикая охота короля Стаха только после того, как найдется смельчак, что

возьмет себе в жены изменницу короля…

— Глупости какие, — вежливо сказал Тимофей Лорченков, отставил чашку, и встал. -

Но за чай спасибо. Я все-таки думаю, что в лесу орудует шайка кулаков и фашистских

оборотней. А легендой про этого Стаха они пользуются, как прикрытием. Ну, мы

разберемся… Вы, дедушка, не волнуйтесь.

— Я не дедушка, — проскрипел беззубый Мойше, — не дедушка. Мне в будущем году

50 лет стукнет…

Тимофей Лорченков взглянул на семидесятилетнее лицо Мойше, — единственного еврея

Калараша, из 40 тысяч выжившего при румынах, — и передумал спрашивать еще что-то.

Просто выложил из кармана шинели буханку хлеба, — свое довольствие на день, — и