Аббатство Теней - Себастьян де Кастелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я надел ремень и вложил карты в кожаный чехол, который портной пришил к моей правой штанине. Он счел эту идею смехотворной, но был счастлив взять мои деньги.
«Ладно, — подумал я. — Я получил все свое добро. А теперь — где…»
— Итак, ты проснулся.
Голос, из-за которого я чуть не получил сердечный приступ, говорил по-дароменски, но с акцентом, заставившим меня заподозрить, что это берабеск. В отверстии шатра появилось лицо, чьи острые черты подтверждали мою догадку. Человек был моложе, чем я ожидал (может, на год старше меня) и оказался самым непохожим на монаха парнем, какого я когда-либо видел. Его каштановые волосы спадали почти до плеч, вместо рясы он носил длинное черное пальто без рукавов, обнажавшее худые мускулистые руки, вокруг которых вились изогнутые черные линии. То, чего на руках не было, удивляло не меньше.
— У тебя нет татуировок, — сказал я. Голос мой скрипел, как петли ржавых ворот.
Он возвел глаза к небу:
— Типичный джен-теп. Вероятно, воспитанный в уверенности, что только у магов может быть Черная Тень, верно?
Он согнул руку. Метки на его коже начали извиваться.
— Просто еще одна ложь, которую рассказывает твой народ.
Он опустился на корточки.
— Меня зовут Турнам, и, на тот случай, если тебе интересно, это я спас тебя от смерти в пустыне. Не заливайся слезами благодарности. — Он протянул мне серебряную миску. — Вот еда, если ты голоден.
— Я…
«Умираю от голода, — понял я. — Просто умираю от голода. Я бы съел собственную руку, если бы на ней осталось достаточно мяса».
— Пожалуй, я не прочь поесть, — ответил я, дрожа, потому что он впустил в шатер холодный воздух.
В миске оказалась порядком отвратительная на вид смесь сушеных трав с кусками жареного мяса животного неведомой породы и, вероятно, такого же отвратительного.
Я практически вырвал миску из его руки.
«Как здорово», — подумал я, едва распробовав еду, потому что несколько кусочков мяса все еще оставались у меня на языке, когда остальные уже отправились в желудок.
— Ты не должен есть так быстро, — посоветовал он. — Тебя из-за этого…
— Еще! — потребовал я, показав ему пустую миску.
Он скрестил руки на груди и напряг мускулы, из-за чего — это нервировало — его метки Черной Тени начали извиваться, как змеи.
— Позже, как только твой желудок привыкнет к пище.
— Сейчас, — просипел я. Мой голос все еще был слишком хриплым для такой длинной беседы.
Вообще-то не рекомендуется выдвигать требования твоему хозяину… или похитителю… Но я уже умирал от голода до того, как меня забрали, а с тех пор, должно быть, прошла минимум пара дней. К тому же мои манеры за столом, возможно, стали чуть менее утонченными после того, как я провел слишком много времени рядом с неким двухфутовым мохнатым обжорой.
«Погодите, — подумал я. — Как я вообще сумел съесть три куска без того, чтобы он их украл?»
— Где Рейчис? — спросил я.
Мой благодетель вопросительно уставился на меня:
— Не знаю ни одного места с таким названием. Это…
— Белкокот! Животное, которое было со мной, когда вы меня нашли.
Он засмеялся; берабески ухитряются делать это с акцентом.
— А, животное.
— А — что? — спросил я.
У меня внезапно похолодело в животе.
Молодой монах сел:
— Аббат приказал нам доставить только тебя и больше никого. От животных аббатству никакой пользы. — Он кивнул на миску в моей руке. — Если не считать еды, конечно.
В моих мешочках было немного порошка, поэтому я взял всего по щепотке в каждую руку, прежде чем испепелить мерзавца.
Мои чары действуют не так, как обычный огонь. Двойное красное и черное пламя реагирует по-разному в зависимости от того, сколько порошка я использую, и от того, как именно сгибаю пальцы. Эффект может варьироваться от удара очень большим деревом до разрывания плоти ненасытным огненным призраком.
В данном случае я пустил в ход крошечные щепотки и направил указательный и средний пальцы обеих рук так, что порошки едва соприкоснулись; в итоге в грудь Турнама как будто ударила раскаленная сковорода. Очень, очень сильно.
Его отбросило на несколько шагов, и я воспользовался его кратковременной дезориентацией, чтобы выбраться из шатра. Вскоре я был уже в дюжине ярдов от него, со всех ног удирая в ночь.
«Он лжет насчет Рейчиса, — повторял я себе снова и снова. — Даже раненый, белкокот смылся бы, прежде чем они смогли бы его схватить. Со своей способностью менять цвет шерсти под окружающую среду, он сумел бы скрыться в золотистых песках».
«А что потом?»
Даже если Рейчис сумел сбежать, я оставил его одного в пустыне, с гноящимися ранами, умирающего от жажды…
— Рейчис! — закричал я.
Сзади приближался топот обутых в сандалии ног. Кто-то уже висел у меня на хвосте.
«Останавливаться нельзя».
Но меня уже одолевал проклятый холод. Я взглянул вниз и обнаружил, что единственное, что с меня сняли, — это сапоги, и что песок здесь белый. Он леденил ступни и оказался таким гладким, к чему я совершенно не привык. Как же далеко меня унесли?
— Рейчис!
Я прислушался — не донесется ли до меня его голос. Рычание, стон… Дьявол, я обрадовался бы даже оскорблению. У меня сжалось в животе, то ли от страха, то ли от холода, то ли оттого, что мясо не пошло мне впрок.
«Предки, если вы позволили мне съесть моего делового партнера, клянусь, я достану два полных мешка красного и черного порошка и встречу вас в Серой Пустоши, где выкажу вам свое уважение самым невоспитанным образом!»
— Стой! — закричал мой преследователь. — Туда нельзя!
Я оглянулся. Два монаха. Берабеск и еще один парень.
Очевидно, я недостаточно ранил Турнама, чтобы вывести его из игры. Его товарищ был крупнее, в пальто с рукавами, прикрывавшими руки. Лунный свет озарял бритую голову, покрытую извивающимися линиями Черной Тени, которые кончались под левым глазом тремя метками, напоминающими слезы. Из-за них казалось, что он чуть ли не плачет.
Я продолжал бежать, выискивая оружие в этой проклятой белой пустыне с холодным ветром, пробирающим до костей.
— Послушай нас, дурак! — завопил крупный монах. — Ты мчишься навстречу собственной смерти!
Они уже меня догоняли, что означало — мои шансы удрать от них невелики. К счастью, у меня был большой опыт удирания от погони.
Я сунул руку в карман за стальными картами. Резко остановившись, я повернулся на пятках, чтобы оказаться лицом к лицу со своими преследователями, и одновременно скользнул назад по гладкому белому песку.