Аббатство Теней - Себастьян де Кастелл

— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Рейчис, разбудив меня: я неуклонно погружался в сон, от которого вряд ли бы очнулся.

Я с усилием разомкнул веки. Первый проблеск оранжевого рассвета оттеснял темноту. Скоро снова начнет возвращаться жара.

— О чем?

— Когда маг спросил, скажешь ли ты последние слова, ты должен был ответить: «Только одно» — а потом его испепелить.

Я лежал до тех пор, пока не набрал в легкие достаточно воздуха, чтобы потратить его на ответ:

— Хорошее замечание. Я запомню его, чтоб использовать в следующий раз.

Когда первые лучи утреннего солнца коснулись моей щеки, мое тело начало неметь. Вот и все. Действительно все. Через час, может, через два, я умру.

Из последних оставшихся сил я медленно потащился к Рейчису.

— Что ты делаешь? — подозрительно спросил он.

Я рухнул в паре шагов от него и протянул руку, чтобы положить на его мех.

— Келлен? — Он догадался, что я делаю. — Убери с меня свою вонючую лапу!

— Нет, — ответил я, наблюдая, как его шерсть медленно меняет цвет. Он пытался сделать ее черной с рыжими полосами, как всегда, когда хотел выглядеть угрожающим, но сейчас был слишком слаб, и вместо этого мех стал бледно-серым. Я ласково погладил его. — Если нам предстоит здесь умереть, я скажу то, что должен сказать. А ты будешь слушать.

Белкокот попытался увернуться, но у него не хватило сил.

— Отвали от меня, голокожий! Я тебе не родня. Я даже не твой друг! Это было чисто деловое соглашение!

— Рейчис, — сказал я, не обращая внимания на его протесты, — ты был вредным и раздражительным. Лгуном, вором…

— Убийцей, — добавил он.

— Верно. И это тоже. Но несмотря на все это, ты был… Рейчис, я хочу, чтобы ты знал, что я лю…

Он оборвал меня рычанием, барахтаясь в попытке подобрать под себя лапы:

— Глупый голокожий! Все твои стоны и разговоры мешают нам их услышать!

— Услышать кого?

Но потом я тоже услышал тихую поступь шагов по песку. Я ухитрился перекатиться на спину, но это не пошло мне на пользу. Пальцы мои так онемели, что, если бы я попытался бросить заклинание Караф, я бы только оторвал себе руки.

Две фигуры в капюшонах встали над нами, восходящее солнце за их спинами прятало их в тени. Постепенно я разглядел длинные черные кожаные пальто, совершенно непохожие на яркие шелка магов джен-теп, но куда более практичные.

Они опустились на колени и начали затаскивать меня на носилки, сделанные из переплетенного тростника.

— Ты только подумай! — сказал я Рейчису. — Разведчица не лгала насчет того, что отведет нас в Эбеновое аббатство.

— Да, — тихо прорычал он, — только она кое-что опустила.

Белкокоты видят лучше, чем люди, поэтому он раньше меня заметил, что здесь не так: лицо ближайшего монаха под капюшоном было покрыто извилистыми черными линиями, которые шевелились, как живые, когда я на них смотрел.

— Вот черт, — пробормотал я, когда сознание мое начало угасать.

Несмотря на все испытания и страдания, перенесенные в пути, мы нашли наш загадочный монастырь в пустыне — вернее, он нас нашел. Проблема заключалась в том, что монастырь получил свое название не потому, что у монахов имелось лекарство от Черной Тени.

Его называли Эбеновым аббатством потому, что жившие там монахи были ею заражены.

Мой народ ненавидит сны.

Терпеть их не может.

Они ужасны.

Самое основное требование магии — чтобы ум мага оставался ясным; она требует полного осознания того, что тебя окружает, и абсолютного владения своими мыслями. Ты не можешь властвовать над шестью эзотерическими силами реальности, если твой разум говорит тебе, что ты прыгаешь на спине плывущего змея, окруженный белыми медведями, которые непрерывно свистят тебе в уши.

Поэтому — да, сны моему народу ни к чему.

Между прочим, изгоям тоже. Трудно выпутаться из беды, пока ты видишь галлюцинации и то, что — в ретроспективе — вероятно, ненамного хуже того, что в реальности должно с тобой произойти.

— Белые медведи! — завопил я, стараясь избавиться от пут. Как будто медведей было мало, скользкое маслянистое морское создание заглатывало мои ноги. Я уже наполовину скрылся в глотке монстра, а его омерзительно рыхлая наружная плоть душила меня влажной, ледяной хваткой. Чем усерднее я пытался избавиться от нее, тем туже сжималась грязная тварь, пока мой отлично натренированный разум джен-теп наконец не одержал верх:

«Ты запутался в своих одеялах, идиот. И они влажные просто потому, что ты потеешь».

С огромным усилием я размотал тяжелые одеяла на своих ногах и отбросил прочь. И тут же об этом пожалел.

Где бы я ни находился, оказалось, что сейчас ночь, потому что было чертовски холодно. И темно.

Я тряс головой до тех пор, пока окончательно не проснулся, а потом пару раз шлепнул себя по лицу, просто чтобы убедиться в этом. Сны бывают коварны: они дурачат тебя, заставляя поверить, будто ты проснулся, а несколько секунд спустя, конечно же, являются другие свистящие белые медведи, готовые тебя сожрать.

Когда мои глаза медленно привыкли к темноте, я понял, что нахожусь в каком-то шатре, сделанном из трех шестов, связанных наверху кожаными ремнями и покрытых толстой парусиной. Моя одежда осталась на мне, и это к худшему, потому что она, как и одеяла, пропиталась моим лихорадочным потом. Неудержимо дрожа, я тем не менее сел и осмотрелся, ища то, что может сойти за оружие. Я почти никогда не просыпался в странном месте без того, чтобы кто-нибудь не собирался меня убить.

Рядом с собой я нашел остатки моего рюкзака — по крайней мере то, что не сгорело дотла в пустыне рядом с тем джен-теп, Повелителем крови. Большая часть содержимого была уничтожена, но мне осталась половина колоды бритвенно-острых стальных карт Фериус. Я отложил их в сторону, потом, спохватившись, провел по нижнему шву рубашки. Кончики пальцев нащупали пять монет кастрадази, спрятанных во вшитой в ткань потайной складке, чтобы Рейчис не украл их, пока я сплю. Что-то слегка сжалось в груди. Колода карт и несколько монет не казались такими уж впечатляющими, но в подобные времена берешь, что можешь.

Я оглядел весь шатер в поисках…

Да! В паре шагов, в стороне меня ожидал мой ремень, свернутый, со все еще привязанными к нему мешочками. Конечно, они были почти пусты, поскольку я использовал большую часть порошков на того проклятого Повелителя крови, но даже щепотка-другая могла помочь почувствовать разницу между спасением и казнью.