Ловушка для орла - Симона Вилар

– Мы не только были известны своими вылазками под покровом темноты, но и тем, что тьма покровительствовала нам, – все так же величаво говорил своим гостям восседавший на простой деревянной плахе Ангус Каррак, пусть и в простом пледе, но с осанкой повелителя. – Ибо мы в родстве с темными духами этих мест! Некогда одна женщина, ее звали Донада, пошла ночью искупаться в ручье, и там ее соблазнил древний дух ночи. От него она и понесла. Было это давно, когда люди не знали креста и спасительной веры, но что поделаешь, если темный дух послал нам ловкость и силу с частицей своей крови? И мы почитаем его. Люди говорят, что порой он выходит из броха, но лично я никогда его не видел. Однако мы помним о родстве и время от времени приносим в башню цветы и плоды нашего труда. Думаю, дух не оставит нас своей милостью и в дальнейшем. Ибо ночь – любимое наше время. Время любви и набега, время песен и колдовства. И я клянусь в том спасением своей души!

И Ангус широко перекрестился.

Забавно это было – говорить о темных языческих духах и при этом совершать крестное знамение. Но в этом краю подобное, похоже, никого не удивляло. Сам Ангус, пусть и тесно общавшийся с настоятелем монастыря, явно гордился тем, что одна из его прародительниц сошлась с духом ночи. Или попросту подгуляла, а потом уверила родичей, что у нее связь с загадочным существом нелюдского мира, шепнул Дэвид Мойре. Та, судя по всему, считала так же, ибо закусила губу, пряча усмешку. Мойра и сама знала немало таких историй, поэтому лишь почтительно кивала, слушая Ангуса Каррака. Он же, видя, как на него смотрит эта дивная красавица, еще больше хорохорился. Он был зрелым человеком, в его темных волосах посверкивала седина, а на щеке остался грубый шрам от старой раны, но порывистость его движений и звонкий, веселый смех были как у молодого. Глава Мак-Ихе имел двух взрослых сыновей; его первая супруга умерла три года назад, а он, устав вдоветь и понимая, что дому нужна хозяйка, сговорился с женщиной Маккеев, хорошенькой Евой из дальнего селения. Прошлой осенью он увез ее, по сути выкрал, словно юноша в пору первой жаркой влюбленности.

– Но я и был влюблен в мою Еву, – смеялся Ангус, нежно обнимая свою миловидную белокурую жену, которая качала у груди их дочь. – А наша малышка Донада – мы назвали ее в честь прародительницы рода Мак-Ихе – пошла в Мак-Ихе, дитя ночи. Видите, какая темненькая!

Несмотря на свою кичливость, Ангус понравился Дэвиду. Как и сам он понравился главе селения, несмотря на то что вступил в стычку с его сыновьями. Что же до того, чтобы поскорее препроводить их в епископство в Элгине, то Ангус Каррак лишь отмахнулся.

– Этот гоблин, отец Гиб, много на себя берет, решив, что я, только вернувшись по его поручению из епархии, снова погоню своих лошадок в такую даль.

Дэвиду впору было растеряться, но он только рассмеялся, услышав, что Ангус сравнил преподобного Гилберта с уродливым духом гоблином. Очень верное сравнение. Ангус же, увидев, что Дэвид смеется, тоже захохотал и предложил пришлым пожить в селении Мак-Ихе, пока он сам передохнет от поездки и побудет со своей семьей. Ну а уж потом можно будет трогаться в путь.

Устраивало ли это Дэвида? Он подумал, что слишком засиделся в горах Хайленда, что в мире есть дела, к которым он причастен, и что ему надо спешить. Но когда он сказал, что готов заплатить главе рода, если тот не будет тянуть и поскорее отвезет их в Элгин, тот только пожал плечами на это предложение.

– Ммфм… – издал он фыркающий звук. – Говорю же, лошади устали. А они мне что мои милые деточки, их любить и жалеть надо. Ладно, Хат, прибереги свою прыть на потом, а я пока найду чем тебя занять. Говоришь, ты из Маклейнов? Слыхивал я в Элгине, что мужи этого клана одни из лучших воинов в Шотландии. И то, как ты с моими пареньками расправился, тому подтверждение. Я ведь своих ребят сам натаскивал, а с тобой они ничего не смогли сделать.

– И хорошо, что не смогли, – вставила слово Ева. – Или ты хотел, Ангус, чтобы твои ребята опозорились на всю округу, нанеся вред гостям?

Сами ребята при этом довольно неприветливо посмотрели на молодую мачеху. Хемиша вообще познабливало после ранения, и он рано ушел почивать. Манго же, видя, как приветливо держится отец с Дэвидом, тоже подсел к ним, спрашивая, научит ли тот его, как, будучи безоружным, победить соперника с копьем. Ведь копье – излюбленное оружие Мак-Ихе, а оказалось, что гость легко справился с вооруженным воином с помощью одного пледа.

Ангус довольно снисходительно отнесся к тому, что его сын напрашивается к гостю в ученики. Он и сам был не прочь поупражняться с оружием, даже сказал, что за уроки будет кормить и поить его со спутницей так, как и у Маклейнов их, наверное, не угощали. По сути Ангус был обычным горцем Хайленда – много гордости и мало денег. Хотя сам он считал себя богачом уже потому, что разводил коней. Он показал Дэвиду нечто вроде конюшни – окруженный плетнем загон под навесом, где стояли шесть крепких лохматых лошадок. Это были обычные горные пони, но Ангус не мог нахвалиться и, поглаживая каждую из них, рассказывал о достоинствах и норове животных, называл клички. А еще у него было стадо коз, шерсть которых шла на сукно для одежды, а молоко… Он уверял, что такой сыр, какой изготовляет его жена, еще надо поискать. Ну и коровы – Ангус похвалился, сколько в его стаде голов скота. Конечно, клансмены Мак-Ихе вместе со своими бычками и коровами обязаны пасти и охранять на горных выпасах и скот Маккеев, но то, что Маккеи доверяют такие стада родичам Ангуса, указывало, что Мак-Ихе в доверии и чести у вождей.

Ангус был говорлив и суетлив, болтал без умолку, да еще старался представить гостям всех, кто жил в округе. Трое были его братьями, еще трое – ближайшими родственниками, а когда с выпасов придет его младший брат Эррол, гости узнают, что лучшего барда нет во всех землях Стратневера!

– Да угомонись ты уже!.. – порой останавливала бахвалившегося мужа белокурая Ева. – Не видишь, наши гости утомлены. Что и не диво, учитывая, какой путь они прошли от обители братьев-францисканцев.

Было заметно, что Ева имеет влияние на супруга. Как и понятно, что, нигде не бывавшая, кроме окрестных холмов, эта женщина поражена, что путники прибыли к монастырю Святого Колумбана по морю.

– Никогда не видела моря, – призналась она Мойре. – Я не бывала даже в монастыре отца Гилберта, он сам приезжал сюда, чтобы освятить наш брак с Ангусом. Иначе моя родня могла потребовать вернуть меня обратно.

Ева поведала ей, что она уже была замужем, когда познакомилась с Ангусом. Но муж ее получил ранение на охоте, от которого не смог оправиться, и она овдовела. Детей в том браке у них не было, и, учитывая, что она осиротела и жила в семье бывшего мужа, тосковать по своей родне ей особо не приходилось. Появление же такого веселого и влюбленного в нее Ангуса Ева посчитала особым даром судьбы.

– Это так и есть, ведь я почти сразу понесла от него, – добавила Ева с улыбкой, глядя на свою маленькую дочь. – С прежним мужем я прожила семь лет, и все считали меня бесплодной. Благодаря Ангусу я смыла с себя это позорное пятно.

И через минуту спросила у Мойры, есть ли у той дети.