Врата судьбы - Агата Кристи

Они подошли к боковой калитке церкви, которая вела накладбище. Ганнибал, который обладал поразительной способностью меняться вросте, превращаясь, когда это было необходимо, из широкоплечего, излишнеупитанного пса в тонкую черную нитку, без малейшего труда проскользнул междупрутьями калитки.

– Назад, Ганнибал! – позвал Томми. – На кладбище собакам неразрешается.

Ответом Ганнибала, если бы перевести его на человеческийязык, было бы: «А я уже на кладбище, хозяин». Он весело носился среди могил,словно его привели гулять в удивительно приятный сад.

– Паршивый пес! – возмутился Томми.

Он открыл калитку и попытался поймать Ганнибала, держанаготове поводок. Ганнибал был уже в дальнем конце кладбища и пыталсяпроникнуть в церковь, дверь в которую была слегка приоткрыта. Томми, однако,подоспел вовремя и пристегнул поводок. Ганнибал посмотрел на него, всем своимвидом показывая, что так и было задумано с самого начала. «Берешь меня наповодок, хозяин? Это для меня большая честь. Показывает, что я очень ценнаясобака», – мысленно говорил он, усиленно виляя хвостом. Поскольку вокруг небыло никого, кто мог бы воспрепятствовать Ганнибалу прогуливаться по кладбищу –ведь хозяин крепко держал его на прочном кожаном поводке, – Томми прошелся подорожкам между могил с той же самой целью, с которой накануне сюда приходилаТаппенс.

Прежде всего он осмотрел старый замшелый камень, которыйнаходился практически рядом с боковой дверью, ведущей в церковь. Емупоказалось, что это самый старый памятник на кладбище. Там имелось несколькопамятников, на которых значились даты, начинающиеся «18…». На одном из них,однако, взгляд Томми задержался немного дольше.

– Странно, – сказал он. – Чертовски странно.

Ганнибал поднял морду и посмотрел на хозяина. Эти слова былиему непонятны. На этой могиле он не увидел ничего, что могло бы заинтересоватьсобаку. Поэтому он уселся на землю и с любопытством уставился на Томми.

Таппенс была приятно удивлена, обнаружив, что бронзоваялампа, которая казалась им с Томми такой безобразной, была встречена с большимэнтузиазмом.

– Как это мило с вашей стороны, миссис Бересфорд, привезтинам такую прекрасную вещь. Интересно. Очень интересно. Вы, наверное, приобрелиее за границей, во время одного из своих путешествий?

– Вы правы. Мы купили ее в Египте, – сказала Таппенс.

Она была совсем не уверена, что это именно так, ведь прошлоуже лет восемь или десять и было нелегко вспомнить, где именно они ее купили.Это могло быть и в Дамаске, думала она, однако с таким же успехом ее могликупить в Багдаде или в Тегеране. Но Египет, поскольку Египет был нынче у всехна устах, будет гораздо интереснее. Помимо всего прочего, у этой лампы был вполнеегипетский вид. Совершенно ясно: в то время, когда она была изготовлена,независимо от того, в какой стране это происходило, было модно копироватьегипетские произведения искусства.

– Дело в том, – сказала она, – что для нашего дома онаслишком громоздка, вот мы и решили…

– О, мы, конечно, должны разыграть ее в лотерею, – сказаламисс Литтл.

Мисс Литтл заправляла здесь всеми делами. У нее в приходебыло даже прозвище: Кладезь, потому, наверное, что ей было известно все, чтотворится в приходе, она знала все новости и охотно ими делилась со всеми безисключения. Звали ее Дороти, однако все называли ее Дотти.

– Я надеюсь, вы будете присутствовать на распродаже, миссисБересфорд?

Таппенс уверила ее, что непременно приедет.

– Так хочется что-нибудь купить, просто не могу дождаться.

– Я ужасно рада, что вы так настроены.

– Мне кажется, на редкость удачно придумано, – сказалаТаппенс. – Я имею в виду идею «Белого слона». Ведь это же так верно, разве неправда? То, что для одного – белый слон, то есть вещь ненужная или нежелаемая вдомашнем обиходе, для другого может оказаться бесценным сокровищем.

– Ах, мы непременно должны рассказать об этом викарию, –сказала мисс Прайс-Ридли, костлявая чопорная дама с полным ртом зубов. – Яуверена, это его очень позабавит.

– Вот, например, этот тазик для умывания из папье-маше, –сказала Таппенс, беря в руки вышеназванный предмет.

– Неужели вы действительно думаете, что его кто-нибудькупит?

– Я сама его куплю, если он еще будет продаваться, когда язавтра сюда приеду, – сказала Таппенс.

– Но ведь теперь существуют такие хорошенькие тазики изпластмассы.

– Я не очень-то люблю пластмассу, – сказала Таппенс. – Аэтот тазик из папье-маше, который вы собираетесь продавать, – настоящая,добротная вещь. В нем можно мыть посуду, даже если наложить в него целую горучашек и блюдец. А вот еще старинный консервный нож с бычьей головой. Теперьтакого нигде не сыщешь.

– Но ведь им так трудно открывать банки. Разве не лучше те,которые просто включаются в электрическую розетку?

Они еще немного побеседовали на такие же темы, а потомТаппенс спросила, чем она могла бы быть полезной.

– Ах, дорогая миссис Бересфорд, не могли бы вы красиворазложить антикварные вещицы, которые у нас имеются? Я уверена, что у васпоистине изысканный вкус.

– Вы сильно преувеличиваете, – возразила Таппенс, – но я судовольствием попробую оформить этот уголок. Только если вам не понравится,скажите мне сразу, – добавила она.

– Как приятно, что кто-то еще согласился нам помочь. К томуже мы рады с вами познакомиться. Вы, наверное, уже окончательно устроились вновом доме?

– Давно бы, собственно, пора покончить с этим, – сказалаТаппенс, – однако боюсь, что до этого еще далеко. Так трудно иметь дело сэлектриками, столярами и со всеми остальными рабочими. Они никак не могутзавершить работу, возвращаются снова и снова.

Возникла небольшая дискуссия среди находившихся поблизостиженщин; одни защищали электриков, другие – представителей газовой компании.

– Хуже всего эти газовщики, – твердо заявила мисс Литтл. –Ведь им приходится приезжать из Лоуэр-Стенфорда. А электрикам – всего лишь изУэлбенка.

Появление викария, который прибыл, чтобы вдохновить иободрить устроительниц распродажи, положило конец этим спорам. Он, кроме того,выразил живейшее удовольствие от знакомства с новой прихожанкой, миссисБересфорд.

– Нам все про вас известно, – сказал он. – Все решительно.Про вас и вашего мужа. На днях мне довелось услышать о вас много интересного.Как много увлекательного было, наверное, в вашей жизни. Говорить об этом,вероятно, не положено, вот я и не буду. Речь идет о последней войне. Какиеудивительные подвиги вы совершили, вы и ваш муж!