Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова

это время мы общались, не глядя друг на друга. Наши взгляды были устремлены на огонь в костре, но эти слова заставили меня повернуться и посмотреть на него, чтобы удостовериться, что он действительно это сказал и переварить услышанное.

Глубоко вдохнула свежий и холодный ночной воздух. Он обжег ледяным дыханием ноздри и легкие, и я чуть было не закашлялась. Сначала внутри словно что-то оборвалось. В следующее мгновение во мне вскипели гнев, отчаяние и ужас.

— Что ты сделал? — Переспросила, не веря.

Пока я думала, не сильно ли Ари задергают в замковых темницах, мой облеченный властью брат обрек его на страдания в Драконьей башне. Кроме того, Виктор дождался нашего отъезда из замка, чтобы я уже ничего не могла в этой ситуации изменить.

Да и что бы я могла предпринять? Разве что уговорить маму как-то повлиять на брата или наобещать ему, что буду подчиняться его воле, только бы он отпустил ни в чем не повинного человека. Но теперь и эта возможность была безнадежно упущена. Что бы я теперь не сделала и не сказала, я никак не помогу Ари Бэттлеру. И Виктор прекрасно это понимал.

— Что слышала, — отозвался он. — Теперь на переговорах с лимерийцами ты будешь убедительно изображать самую очаровательную из принцесс, расскажешь им, в какой восторг тебя приводит перспектива брака с их наследником и будешь улыбаться им во все зубы, поняла?

— Какой же ты мерзкий, жестокий и бесчеловечный! Терпеть тебя не могу, — прошипела я, сжав кулаки от гнева и отчаяния.

Гхаров манипулятор! Как хорошо он все просчитал. И как мне теперь сбежать? Ведь в случае моего побега пострадает невинный человек. А мне потом как-то жить с ответственностью за это.

— А ты глупая, слабовольная и избалованная дрянь. И прекрасно знаешь, что наши чувства взаимны, — ответил король, довольно ухмыльнувшись. От него не укрылась моя реакция на его слова. — Теперь судьба твоего дружка в твоих руках.

— Он ведь ни в чем не виноват! — Простонала я. — Как же ты можешь быть таким несправедливым? Как ты спишь вообще по ночам после того, как принимаешь такие жестокие решения?

Я вскочила с бревна, на котором сидела и сделала пару шагов, чтобы подойти ближе к брату. Сопровождающие не должны были нас слышать, а мне хотелось закричать, и я сдерживалась из последних сил, потому что эмоции переполняли меня и искали выхода.

— Отлично сплю, — спокойно ответил он. — Такова тяжелая доля монарха. И я давно уже с ней смирился. Теперь осталось дождаться, когда ты смиришься со своей. Тогда и от тебя будет, какой-никакой, толк.

Когда Виктор смотрел на меня, его зрачки сужались, а верхняя губа подрагивала, периодически обнажая зубы. У меня не было сомнений в том, что я ему так же отвратительна, как и он мне. Кто его знает, возможно, в Лимерии мне будет спокойнее, чем в родном королевстве, под постоянным надзором деспотичного братца.

Желание со всей силы пнуть ногой короля Терра Вива, или хотя бы бревно, чтобы дать выход эмоциям, возрастало с каждой секундой. Еще очень хотелось сбежать отсюда как можно дальше, прямо сейчас.

Но я не могла позволить себе ничего из вышеперечисленного. Драться с Виктором на виду у толпы сопровождающих нас гвардейцев — государственная измена. Пинать бревно — недостойно высокородной особы, которой я, к несчастью, являлась. Сбежать — теперь значило обречь невиновного человека на страдания или даже гибель. Какой-то гхаров замкнутый круг.

Поэтому я еще раз взглянула на Виктора. Насмешливое выражение все еще не покинуло его лица, и взывать к его совести не было никакого смысла. Как и продолжать этот разговор. И я, не прощаясь, пошла прочь от костра, который почему-то перестал греть, к возведенному для меня одноместному походному шатру.

— Погоди, Ана, — услышала я и остановилась, не оборачиваясь. Неужели у Виктора есть еще заявления, способные добить меня окончательно? Я молчала и ждала, что же он скажет, и он произнес негромко и отчетливо:

— На случай, если ответственности за жизнь Бэттлера для тебя недостаточно, я хочу чтобы ты знала: если мне не понравится твое поведение на приеме, то по возвращении в Нарог Паллас ты займешь его место в Драконьей башне.

Все так же, оставаясь на месте, я глубоко вдохнула и прикрыла веки. Прохладный воздух снова обжег легкие. Наверное, я должна была испугаться или впасть в еще большее отчаяние, но, вместо этого, единственным чувством, заполнившим меня стала злость. Холодная, как эта осенняя ночь.

— А я надеюсь, что когда вернется Блэйд, он займет твое.

Процедив сквозь стиснутые зубы эту фразу, я призвала свою магию и заморозила бревно, на котором он сидел. А после поплотнее запахнула плащ и быстро зашагала к своему шатру, не дожидаясь, пока брат поймет, что произошло.

Слава, бегущая впереди и красное пятно

Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе

Терра Арссе. Галатилион.

♫BrunuhVille — Dance With Dragons

Галатилион понравился мне с первого взгляда.

Наша процессия торжественно въехала в городские ворота ближе к вечеру. Всё вокруг казалось серо-фиолетовым, но от этого не менее прекрасным. И пока мы преодолевали широкий каменный мост через защитный ров, я с любопытством озиралась по сторонам.

Город Первого Следующего был непохож на другие, в которых мне за последние несколько дней пришлось побывать. Широкие мощеные серым камнем дороги, аккуратные кованые балюстрады, завораживающе-красивые дома с узкими башенками, статуи и фонтаны.

А когда вокруг одновременно зажглись ровные ряды ажурных фонарей на высоких столбах, добавившие к сиреневым оттенкам теплого розового, все вокруг показалось нереальным, сказочным и я сделала вывод, что Галатилион затмил собой даже, казавшийся мне до этого, самым прекрасным, Руатан.

Вдали, на фоне сиреневого неба, темнели силуэты башен Первого замка, идеально вписывающегося в городскую архитектуру, а длинные стрельчатые окна приветливо подмигивали теплым желтым светом, словно приглашая скорее зайти и согреться этим прохладным осенним вечером.

— Красиво, правда? — Спросил Таламур, ехавший справа от меня.

С того момента, как он обвинил меня в краже каких-то документов в Руатане, а я его обвинения опровергла, мы больше не возвращались к этому разговору. Однако иногда я ловила на себе его пристальные взгляды, от которых почему-то становилось не по себе. Вел он себя непринужденно, но я интуитивно чувствовала в нем подозрительность и предвзятость, хотя внешне королевский посол никак этого не выражал.

Теоретически его неприязнь никоим образом не должна была меня волновать. Но волновала, и даже пугала немного. Кто он и кто я? Он — всего-то королевский слуга, хоть