Заклятие сатаны. Хроники текучего общества - Умберто Эко

Кирилл у всех вызывает замешательство: на каком-то сайте Рино Каммиллери[467] (кстати, выступающий в защиту «Силлабуса»[468]) призывает Евсевия Кесарийского в свидетели невиновности Кирилла. Замечательный был бы свидетель, не умри он за семьдесят пять лет до казни Гипатии. Право слово, прежде чем развязывать религиозную войну, сверьтесь хотя бы с Википедией.

Вернемся к заговору: по интернету бродят слухи о цензуре, введенной (интересно кем?) с целью замять скандал вокруг Гипатии. Например, появились сообщения, что из продажи таинственным образом исчез восьмой том «Истории греческой и римской философии» Джованни Реале (Bompiani, 2004)[469], посвященный неоплатонизму и, в частности, Гипатии. В издательстве мне подтвердили, что из десяти томов седьмой и восьмой действительно полностью распроданы, но к печати готовится новый тираж: рассматриваемые в них Corpus Hermeticum[470] и неоплатонизм явно интересуют не только специалистов по философии, они распаляют всех чокнутых, помешанных на оккультных науках, и неважно, истинны те или ложны. Я не успокоился, нашел в своей домашней библиотеке этот злосчастный восьмой том и выяснил, что Реале, который занимается историей философии и опирается только на надежные источники, не имея никаких письменных свидетельств о Гипатии, посвятил ей всего семь (семь!) строк и ограничился лишь немногочисленными подтвержденными фактами. Так с какой же стати было подвергать его цензуре?

На этом конспирологическая теория не исчерпывает себя: все в том же интернете сообщают, что из продажи пропали все книги по неоплатонизму, – такой идиотизм приведет в восторг любого первокурсника с философского факультета. В общем, если хотите действительно что-то узнать о Гипатии, зайдите на сайт www.enciclopediadelledonne.it и прочитайте посвященную ей чудесную статью Сильви Куайо[471], а в поисках чего-то еще более серьезного наберите в «Гугле» Silvia Ronchey Ipazia, и будет вам пища (без всякой цензуры) для ума.

По случаю Дня всех святых католики ополчились на Хэллоуин с его подсвеченными изнутри тыквами и детьми в костюмах ведьмочек и вампиров, выпрашивающими у взрослых сладости. Поскольку этот праздник выступает против самой идеи смерти и, по сути своей, чествует одновременно как святых, так и усопших, его уже окрестили жалким американизмом и вдобавок обвинили в релятивизме.

Сложно сказать, что в Хэллоуине такого релятивистского, но с релятивизмом сейчас происходит то же самое, что и со словом «фашист» в 1968 году: тогда фашистом называли всякого, кто расходился с тобой во мнениях. Я сам не питаю особо нежных чувств к Хэллоуину (наверно потому, что его любил Чарли Браун[472]) и знаю, что американские сатанисты и педофилы ждут его с нетерпением, чтобы поохотиться на детей, которых беспечные родители выпускают из дома на ночь глядя. Я не согласен лишь с тем, что это жалкое заимствование из американской культуры. Здесь есть доля истины, тем не менее Хэллоуин зародился в Европе как языческий праздник, его отмечали кельты и жители некоторых северных стран, там-то он постепенно и христианизировался.

Судьба Хэллоуина повторяет судьбу Санта-Клауса, которого изначально звали Святым Николаем: родом он был из Бари и впоследствии жил в Турции, тогда как имя «Санта-Клаус», скорее всего, произошло от финского праздника Sinterklaas (день Святого Николая). Свой вклад также сделала германо-скандинавская мифология, где подарки детям приносит Один, и в итоге языческий ритуал породнился с христианским праздником.

К Деду Морозу лично я отношусь настороженно, поскольку свои подарки я получал от младенца Иисуса и волхвов, и недавно, побывав в Кёльнском соборе, я даже проверил, на месте ли их мощи, которые Райнальд фон Дассель и Фридрих Барбаросса похитили из миланской базилики Сант-Эусторджо[473]. Еще меня в детстве раздражали дети, вместо волхвов верившие в Бефану[474], которая тоже, кстати, пришла к нам из язычества и напоминает хэллоуинскую ведьму; однако церковь оставила ее в покое, поскольку, выбрав себе имя, созвучное Эпифании – празднику Богоявления, она сделала шаг к христианству. Так что после Латеранских соглашений[475] признали и фашистскую Бефану.

Из хора спорящих по поводу Хэллоуина выбивается голос Роберто Беретты[476] (газета Avvenire от 23 октября), который предлагает не торопиться с проклятиями и призывами к пасторскому крестовому походу, поскольку Хэллоуин «аукнулся церкви. Именно так. Уже в IV веке мудрые Отцы… предпочитали улаживать, а не запрещать, доминировать и преображать, а не отменять, истреблять, предавать забвению и цензурировать. Иными словами, наши предки умели “христианизировать” языческие праздники».

Достаточно вспомнить, что, закрепив за Рождеством 25 декабря (ни одно из Евангелий не указывает на рождение Христа именно в этот день, а по расчетам астрономов Вифлеемская звезда вообще должна была появиться осенью), христиане пошли навстречу языческим обычаям, а также германским и кельтским традициям с их праздником зимнего солнцестояния Йолем – от него, кстати, мы и унаследовали рождественскую елку (я лично предпочитаю францисканский вертеп, поскольку к нему нужно подходить с фантазией, а нарядить елку способна даже ученая обезьяна).