Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей

—Почему?

Снова неловкая пауза.

—Потому что я не спрашивала.— По-видимому, на лице Хоппер отразилось охватившее ее недоверие, поскольку ректор продолжила: — Если бы я заинтересовалась, он бы наверняка чем-нибудь со мной поделился. Однако далеко не всегда разумно делиться друг с другом всем и вся. И если бы меня стали допрашивать, я бы благополучно ответила сотрудникам службы безопасности, мол, знать не знаю, за чем там наблюдал спутник Эдварда. Я была уверена, он доверился бы мне, если бы счел это необходимым.

—Но про сам-то спутник он вам рассказал. Почему?

—Мы были близки, мисс Хоппер,— при слове «мисс» глаза старушки стрельнули на Дэвида и затем снова вернулись к ней.— Я ведь, как вам известно, позвала сюда Эдварда, когда другие о нем и слышать не хотели. И мне это даром не прошло, кстати.

—Но вы его потом тоже уволили, не так ли?

Хиткот кивнула.

—Я любила Эдварда. Однако он чувствовал, что его присутствие чревато серьезными проблемами для колледжа. Так оно и было. Мне не хотелось выбирать между ним и колледжем, но пришлось. Это место важнее любого из нас, смертных.

—Непохоже, что решение далось вам с трудом.

Дэвид у камина кашлянул, призывая Хоппер сдерживать эмоции. Она не без раздражения признала его правоту и поспешила добавить:

—Но я уверена, что вы сделали для него все возможное.

—Боюсь, этого оказалось недостаточно. После его ухода вестей я практически не получала. Впрочем, его занятость после университета вас вряд ли интересует. Вы хотите знать, почему он оказался здесь,— старушка явно желала в полной мере насладиться свалившимся на нее моментом славы.— Знаете, тут ко мне еще кое-кто наведывался по этому же самому поводу, не далее как вчера. Женщина по фамилии Уорик.

—Чего она хотела?

—Хотела знать, не оставил ли у меня Эдвард какие-либо документы или вещи. Может, что-нибудь в сейфе колледжа. Что-то отвлеченное.

У Хоппер перехватило дыхание. Значит, Уорик и Блейк всё еще ищут. И опережают ее на день.

—И что же вы ей ответили?

—Правду. Ни о чем таком мне не известно.

Ну вот и все. Что бы Торн ни обнаружил, доказательства он уничтожил. Тупик. Все жертвы, приведшие ее сюда, оказались напрасными. Ее работа, карьера Дэвида, жизни Гарри и Фишера — все загублено впустую в погоне за фантомом.

Однако Хиткот заговорила снова:

—Разумеется, я и словом не обмолвилась о своих догадках, где предмет такого рода можно попытаться отыскать.

—Простите?

—По прибытии в колледж каждый подписывает декларацию об имуществе, в которой перечисляется вся его собственность. При увольнении тоже необходимо подписывать подобный документ. Эдвард при зачислении в штат колледжа, естественно, данную формальность выполнил. И в его декларации указывался небольшой домик в деревушке неподалеку,— Хиткот улыбнулась, определенно наслаждаясь произведенным эффектом.

Хоппер нетерпеливо подалась вперед.

—И?..

—При увольнении он тоже подписал декларацию. Но домик из описи исчез. Из любопытства я отыскала первичный документ и посмотрела адрес.— «Из любопытства, да неужели»,— подумала Хоппер. Хиткот заинтриговало тайное убежище друга, но из самолюбия она в этом не призналась.— А затем проследила, чтобы эту бумагу уничтожили.

—Почему вы нам это рассказываете? Почему нам, а не Уорик?

Хиткот вздохнула.

—Потому что я не должна была предавать своего друга,— и тут жалкая маска жажды внимания чудесным образом спала с нее.— Эдвард был талантливым ученым. Очень талантливым. И его работа ни в коем случае не должна быть уничтожена, чем бы она ни являлась и к каким бы последствиям ни вела. И я не хочу, чтобы она попала в руки кого-нибудь вроде Рут Уорик.

—А почему вы уверены, что мы не уничтожим ее?

—Я помню, что вы были его студенткой, мисс Хоппер. И помню, как высоко он о вас отзывался,— она пожала плечами.— Скажем так, я исхожу из большей вероятности.

Старушка проковыляла к столу, достала блокнот и нетвердой рукой написала в нем два слова.

Дождь припустил вовсю. На гравии в первом дворе появились лужи, на улице забурлили забитые водостоки.

Они оставили ректора в ее резиденции. Старушка медленно проводила их до двери, но руки у порога не протянула, обошлась и без воодушевляющего напутствия. Хоппер пробормотала слова признательности, на что Хиткот просто ответила:

—Не попадитесь.

Последнее, что Элен заметила, перед тем как за ними захлопнулась дверь, была дочь ректора. Женщина стояла на лестнице и смотрела на нее со смешанным выражением интереса и брезгливости.

По пути из колледжа Дэвид хранил молчание. Когда же внешний мир оказался за закрытыми дверцами их «форда», он заговорил:

—Успеем смотаться туда и вернуться в Лондон еще до комендантского часа. Или заночуем где-нибудь в округе. В глубинке комендантский час не такой уж и строгий.

—Хочешь поехать? Если что, я могу и сама добраться.

По лобовому стеклу и капоту барабанили крупные капли. Дэвид хмуро взглянул на Хоппер.

—Элли, ты все спрашиваешь и спрашиваешь, хочу ли я с тобой остаться. Хочу ли отвезти тебя в Оксфорд, хочу ли прямо сейчас отправиться домой… Может, мне лучше забиться в норку в Лондоне, вернуться к Памеле, продолжать строчить пропагандистские опусы? Повторяю в последний раз: я не хочу домой. И я не жалею, что уехал из города. Я хочу быть здесь. С тобой.

—Прости. Наверное, просто по привычке спрашиваю,— она смутилась, осознав, как Дэвиду могли надоесть ее проверки.— Потом, я все еще немного удивлена.

—Это нормально. Я тоже удивлен,— он усмехнулся и завел двигатель.

Они выехали на главную дорогу, затем снова свернули на шоссе на Банбери, в северном направлении, где и располагалась указанная Хиткот деревушка.

В бардачке лежал атлас дорог, основательно измятая и замусоленная книжица, вдобавок когда-то залитая кофе. Пункт их назначения оказался чуть ли не на склейке страниц и едва читался. Алнфорд. Хоппер направляла Дэвида по окраинам Оксфорда, где дома постепенно становились больше и роскошнее. За окнами промелькнул Саммертаун — сюда Элен сбегала из университета с друзьями во время подготовки к выпускным экзаменам. Вместе они просиживали в одном и том же кафе весь вечер, растягивая перед комендантским часом по единственному заказанному стаканчику.

Вскоре знакомые места закончились. После окружной дороги они снова взяли на север. Через несколько километров двухполосное шоссе превратилось в проселочную дорогу в крайне плачевном состоянии, так что в конце концов им пришлось ползти на двадцати пяти километрах в час, лавируя среди выбоин. Фермы попадались все реже, и впереди простирался один из все еще не побежденных поясов густого леса, протянувшийся через срединную Англию.