Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей

Но сейчас повода для паники она не видела.

—У нас все будет хорошо, Дэвид. У нас с тобой. Все будет прекрасно. И у тебя все будет замечательно. Я здесь. И никуда не ухожу,— она говорила мягко, как с ребенком, и рука ее сама собой легла ему на плечи, а потом она и вовсе обняла его и уткнулась ему в плечо.

Так они и сидели какое-то время, совершенно не обращая внимания на порхающих над головой птиц, устроивших себе гнезда под кровельными балками.

Наконец всхлипывания Дэвида стихли, и он тоже обнял ее. Хоппер повернула голову, устремив взгляд на алтарь. И такая поза показалась ей совершенно нормальной, вполне уместной для любой пары. «Для любой пары»,— повторила она про себя и задумалась, являются ли они теперь парой.

—Прости,— произнесла она.

—Да все в порядке. Случись такое со мной, я бы, честно говоря, и сам бы тебя втянул.

—Вот что получаешь за помощь ближнему,— Хоппер ощутила, как у него в ухмылке напряглись мышцы на скулах.

—Ты был счастлив? С ней,— брякнула вдруг она.

—Вряд ли это теперь имеет значение. Пожалуй, особо счастливыми назвать нас было нельзя, уж это-то точно. Но все же это было лучше, чем оставаться одному.

—Ты не один.

Дэвид стиснул ее в объятиях. Теперь они сидели так, что для поцелуя им достаточно было совсем немного повернуть головы.

Однако через несколько минут тишину нарушил колокольный звон, и Хоппер поняла, что настало время встречи с ректором.

* * *

Пока они были в церкви, заморосил мелкий дождик. Вдоль дорожки то и дело взвивались миниатюрные смерчи из опавшей листвы.

Резиденция миссис Хиткот располагалась в конце второго двора и представляла собой большой отдельно стоящий дом, непонятным образом включенный в ансамбль колледжа. Хоппер отыскала дверной звонок — неприметную панель с глазком камеры, расположенную рядом с пафосным викторианским шнурком колокольчика, истертым и бесполезным. Наконец дверь на цепочке приоткрылась на несколько сантиметров, и через щель их смерили подозрительным взглядом.

—Резиденция ректора.

—Нам назначено.

—Фамилия?

—Хоппер.

Дверь закрылась и открылась снова, на этот раз уже полностью. Перед ними стояла женщина лет сорока в строгой юбке, темно-зеленой блузке и с жемчужным ожерельем. Ее худое лицо покрывали мелкие морщинки. Хоппер ее помнила: на приемах она неизменно сидела рядом с ректором — эффектная скучающая девушка двадцати с небольшим лет. Выражение ее лица не изменилось и было таким же безмятежным, но способность притягивать мужской взгляд, предоставленная ей вместе с молодостью, покинула ее и перешла к какой-нибудь другой девице, которая тоже однажды лишится этого подарка.

—Вы дочь профессора Хиткот?

—Да,— она указала рукой в сторону, и Элен тут же обдало запахом лака для ногтей: — Подождите, пожалуйста, здесь,— это была даже не просьба, а указание.

Дэвид и Хоппер направились в комнату, а женщина начала медленно и тяжело подниматься по лестнице.

Жалюзи на огромных окнах с одной стороны были наполовину подняты, и помещение заполняли сумерки дождливого дня. Комната служила библиотекой: вдоль двух длинных стен тянулись ломящиеся под тяжестью томов огромные стеллажи; перед каждым стояла лесенка, которую можно была перевезти с места на место по направляющему рельсу. Один из стеллажей обрамлял исполинский старинный камин из полированного камня, все еще использующийся, о чем свидетельствовала проволочная корзина с потускневшими латунными инструментами для растопки. А в дальнем конце комнаты стояли открытые витринные шкафы, заставленные артефактами, антиквариатом и просто хламом времен до Замедления. Выставка напомнила Хоппер о коллекциях Хетти. Она осторожно взяла небольшую красно-черную вазу и перевернула ее вверх дном.

—Что скажете?

На пороге, держась за ручку двери, стояла Кэролайн Хиткот, ректор. Дэвид, погрузившийся в изучение библиотеки, так и подскочил на месте. Элен первая обрела дар речи:

—Очень красиво.

—И совершенно бесполезно,— женщина прошаркала в комнату.— Какая-то часть меня, впрочем, некогда считала все эти вещицы красивыми. Большинство из них я собрала еще даже до начала процесса замедления,— двигалась она осторожно, держась поближе к стеллажам и опираясь о неброские перильца на уровне бедра. Наконец она добралась до одного из кресел, обитых красной кожей.

С годами невысокая профессор Хиткот начала горбиться и теперь казалась совсем миниатюрной. Ей никак не меньше семидесяти пяти, прикинула Хоппер, а то и все восемьдесят.

—Если они бесполезные, зачем вы их храните?

—Да мало ли. Вдруг они еще кому-нибудь покажутся красивыми. Должна признаться… садитесь же, пожалуйста. Так вот, должна признаться, я тешу себя фантазией, что эта комната со всем ее содержимым просуществует еще долгие-долгие годы. После моей смерти ее заколотят досками, но в один прекрасный день снова вскроют. Вот будет загадка для археологов!— старушка вздохнула.— Только, боюсь, у нового ректора после моей смерти окажутся другие предпочтения и он избавится от этого хлама. По моим прикидкам, тут успеет смениться парочка ректоров, прежде чем всему этому придет конец.

Хиткот смолкла и окинула взглядом Хоппер, затем Дэвида.

—Надеюсь, моя дочь была не слишком груба с вами. Полагаю, печально жить в таком огромном доме, зная, что после смерти старухи его придется оставить. Впрочем, людям выпадают судьбы и похуже,— она улыбнулась.

Хоппер поймала себя на том, что ее легкая, практически инстинктивная неприязнь к ректору улетучилась без следа.

—Меня зовут Элен Хоппер.

—Знаю. Я вас помню.

—А это Дэвид Гэмбл. Мой друг. Мы приехали поговорить с вами об Эдварде Торне.

—Конечно,— кивнула старушка.— Доставили вы хлопот.

—Вам?

—Мне.

—И что за хлопоты?

—Скажем так, я предполагала, что встречусь с вами, еще до того, как вы объявились сегодня в привратницкой.

Элен обратила внимание, что от прямого ответа на вопрос ректор уклонилась. Глядя на старушку, она вдруг ощутила скрывающийся за ее медленной речью ум: из-под нависших век за ними словно наблюдало некое другое создание, временно занимающее это одряхлевшее тело.

—У нас есть фотография Торна, на которой запечатлен еще и спутник, как мы полагаем.

Хиткот снова посмотрела на Хоппер, на этот раз более пристально, затем перевела взгляд на Дэвида, по-прежнему стоявшего возле камина с книгой, снятой с полки.

—Вот как?

—Мы считаем, это может оказаться важным.

Старушка вздохнула.

—Про спутник я знала.— Хоппер с воодушевлением взглянула на Дэвида, однако через миг ректор вылила на нее ушат холодной воды: — Однако он так и не рассказал мне, что обнаружил.