Сердце язычницы - Патриция Мэтьюз

Песчаный пляж казался совершенно безлюдным, когда лодка зарылась носом в берег. Кругом было пугающе тихо. Из зарослей не доносилось даже щебетания птиц. И вдруг именно оттуда появились воины, вооруженные боевыми дубинками или оперенными копьями. Они бесшумно и быстро приближались.

– Может, вернемся на корабль, сэр? – спросил один из матросов, сидевших на веслах. – Эти люди не станут шутить, по всему видно!

– Спокойно! – Дэвид спрыгнул на берег, навстречу грозным смуглым воинам. Дик и Пека последовали за ним. – Если вы, ребята, хотите вернуться к своему капитану, то отправляйтесь, а мы трое...

Он умолк, так как рослый воин в самом центре цепи сделал знак, и все остальные тут же замерли, держа оружие наготове. Воин приблизился к ним. Он был прекрасно сложен, и его тренированное тело дышало мощью.

Несмотря на слишком полные губы и чуть приплюснутый нос, воин показался Дэвиду весьма привлекательным. Молодой человек подумал, что этот воин наделен властью, а значит, от него зависит, как пройдут переговоры.

– Я его знаю, англичанин, – тихо сказал Пека. – Это Кавика. Барабаны сообщили, что он теперь предводитель всех воинов Хана.

– Значит, это не Лопака? – с облегчением вымолвил Дэвид. – Нападение отбито, и Лилиа в безопасности!

Между тем Кавика остановился в нескольких шагах от прибывших и пристально рассматривал их. Глаза его не выражали ни намека на дружелюбие.

– Спроси его, что с Лилиа, – попросил Дэвид.

Пека вышел вперед и заговорил. Несколько раз он упомянул имя Лилиа, и Дэвид заметил, что Кавика сурово сдвинул брови. Наконец воин жестом прервал переводчика и заговорил сам – низким, рокочущим и устрашающим голосом.

– По его словам, Лилиа в деревне нет, – объяснил Пека.

– То есть как... Где же она? – Сердце у Дэвида упало. – Спроси, все ли с ней в порядке.

Пека повиновался и скоро получил ответ, который тут же перевел:

– Он утверждает, что Лилиа в добром здравии, просто ее здесь нет. Еще Кавика хочет знать, кто и почему интересуется ею.

– Так что же ты не сказал, черт возьми!

Последовало несколько фраз на языке островитян, и Дэвид расслышал свое имя. У воина при этом сузились глаза, а лицо исказил гнев. Когда переводчик закончил свои объяснения, воин резко ответил ему.

– Он говорит, что слыхал про тебя, англичанин. – Пека сконфузился. – Ты плохой человек, потому что Лилиа доверилась тебе, а ты обманул ее доверие. Она вернулась на Мауи и стала алии нуи, вождем, и Кавика убежден, что она не захочет с тобой видеться...

– Раз Лилиа теперь алии нуи, она не может не быть в деревне, – перебил его Дэвид. – Мнение этого человека не интересует меня. Пусть он просто передаст, что я здесь, а уж Лилиа сама решит, видеться со мной или нет.

Обменявшись репликами с воином, Пека пожал плечами:

– Он считает, что тебе незачем видеться с Лилиа, англичанин. К тому же она и в самом деле на другом острове.

– Спроси, на каком!

– Он отказывается назвать остров. Кавика хочет, чтобы мы ушли.

Словно подтверждая эти слова, Кавика сделал жест, и цепь воинов снова двинулась вперед. Пека, поспешив укрыться за спинами белых, добавил:

– Еще он сказал, что вам нечего делать в Хана и что, если вы не уйдете по доброй воле, он прикажет воинам оглушить вас дубинками и столкнуть в воду.

– Будь он проклят! – крикнул Дэвид, бросаясь вперед. – Я хочу знать, где Лилиа! Пусть он немедленно скажет!

– Тише, дружище, не теряй голову. – Дик схватил его за руку и оттащил к лодке. – Удар дубинки по голове не приблизит тебя к Лилиа. Разве не видишь, нас до смешного мало по сравнению с ними, да мы и безоружны благодаря твоим мирным настроениям. Временное отступление не есть поражение, как говаривали римские полководцы. Не здесь, так в другом месте мы выясним, где Лилиа.

– Я помогу вам, англичане, – вмешался Пека. – Возвращайтесь на корабль, а я сделаю вид, что больше не желаю иметь с вами дела. Мне в гостеприимстве не откажут, я постараюсь все разузнать, а ночью потихоньку ускользну и приплыву на корабль.

Дэвид понимал, что упрямство добром не кончится, поэтому повернулся и, понурив голову, пошел к шлюпке.

Услышав голос Кавики, Дэвид вопросительно посмотрел на переводчика.

– Он говорит, что они с Лилиа обменялись клятвой верности. Зачем ей белый чужеземец, если она ждет только окончания войны, чтобы стать супругой Кавики, предводителя воинов Хана? Они будут жить в мире и согласии и вместе править своим народом.

Надежды Дэвида рухнули. Он опоздал! Он сам все испортил! Он обманул доверие Лилиа, разрушил ее любовь, и она дала слово другому. Этот другой молод, красив и могуч, он облечен властью – чего же еще желать? Но самое главное, он не чужак, а человек одного народа, одной веры с Лилиа, он уроженец Мауи, а вовсе не Англии, которую она всегда ненавидела!

И все же Дэвид не желал отступиться. Только сама Лилиа могла прогнать его.

– Что ж, Пека, я буду ждать твоего возвращения. Ты не обязан шпионить для меня, но буду горячо благодарен тебе за помощь и не останусь в долгу. Смотри же не подведи!

Наступила ночь, но Дэвид и не помышлял уснуть. Он стоял у борта «Надежды», вглядываясь во тьму. Все огни на судне были погашены, царила полная тишина; только тихо поскрипывала оснастка, да о борт плескалась вода. Буйная растительность острова наполняла воздух благоуханием, и рассказы Лилиа о Мауи оживали в воображении Дэвида. Он видел девушку мысленным взором так ярко, что хотелось прикоснуться к ней руками. Это было мучительно, но Дэвид считал, что вполне заслужил такую боль. Вот уже несколько часов он ждал возвращения своего лазутчика.

Наконец, услышав тихий плеск воды, Дэвид перегнулся через поручни и увидел, как темная фигурка ухватилась за веревку, специально спущенную с борта.

Протянув руку, Дэвид втащил Пеку на борт. Туземец довольно улыбался.

– Говори же, что тебе удалось узнать? – нетерпеливо спросил Дэвид. – Где Лилиа?

– Я узнал не так уж много, англичанин, но зато самое главное. Кавика отправил всех женщин и детей на Гавайи. Лилиа – в их числе. Сейчас она гостит у молодого короля Лиолио.

– С ней все в порядке?

– Этого я не знаю. Хватит и того, что у тебя теперь есть название острова.

Вопреки заверениям Кавики Лилиа не встретила теплого приема в Каилуа, резиденции молодого короля Лиолио. Жизнь на Гавайях превратилась в настоящий хаос с того дня, когда табу были отменены и на смену древним обычаям пришли новые. Ничего странного – ведь все началось именно здесь, а потому и отразилось на столице сильнее, чем на провинциях, где новые порядки устанавливались медленно, шаг за шагом, а значит, не так болезненно.

Кроме того, Каахуану – не так давно любимая жена старого Камехамехи, а теперь фаворитка Лиолио – не пришла в восторг от появления Лилиа. Именно эта властная, честолюбивая и на редкость ревнивая женщина настояла на коренных переменах, она же сделала безвольного молодого монарха игрушкой в своих руках. Каахуану считала, что молодая и красивая женщина при дворе совсем не нужна, особенно если в жилах ее течет королевская кровь. Боясь утратить влияние на Лиолио, Каахуану выказала Лилиа откровенную холодность.