Шутка Вершителей - Елена Литвинова

И кто же? — я встала. Беседа, конечно, дело увлекательное, но нужно было проверить состояние Милады.

Ты много знаешь божеств?

Нет. Я миров-то зная всего два, — я посмотрела на сетру. Она ещё спала.

Нууу…

Я потрогала лоб у нашей роженицы. Он был прохладен. Потом до меня дошёл смысл того, что пытался донести до меня Гэйелд.

Нет… Не может быть! — я оглянулась и посмотрела на колдуна. — Ада и Вен?

Да, милая Айо, да… Вершители миров когда-то были такой себе божественной супружеской парой. И главной в этой паре была ваша Ада. Но Вену, как истинному мужу, просто надоело быть в тени своей супруги, и он поцеловал её, создавая наш мир.

И что? Они разошлись?

Да, Айо. Ада не стерпела неповиновения от своего бывшего всегда до этого покорным супруга. Но первое время они ещё поддерживали видимость дружбы. Ада и Вен наладили связь между своими мирами. Туда-сюда ходили караваны, люди могли переехать в другой мир и остаться там или здесь, создавались семьи. Не существовало никаких запретов и условий. Это был хороший век.

А что потом? Вершители рассорились окончательно? И почему, интересно?

Про это легенда не рассказывает. Но последствия мы с тобой видим прямо сейчас: в нашем мире плохо с рождаемостью, много войн за земли и женщин. Нам нужна свежая кровь, которую мог бы дать ваш мир. В Адании женщин больше, чем мужчин. Не так ли, Айо?

Так. Многие женщины так и живут в одиночестве до конца своих дней…

Я призадумалась. Очень похоже на жестокую правду. Только что мы, смертные, можем поделать с этим?

Ты подумала, наверно, что мы можем с этим сделать? — от этих слов колдуна я опять вздрогнула. Умению проникать в чужие мысли можно только позавидовать! — Выход есть. Вен являлся ко мне. Ты же не думаешь, что я попал к вам случайно, Айо?

Нет? — я взглянула на сестру. Мы могли её разбудить, но она всё ещё сопела, свернувшись, как младенец.

Не волнуйся, она будет спать. Ей нужно отдохнуть. Сыну нужна сильная и крепкая мать.

Тогда я поняла, что Гэйелд навёл сон на Миладу, и наш разговор её не тревожит.

Вен сказал мне, когда и где я смогу перейти в ваш мир. Только нечаянно нарвался на засаду своих врагов. Благо, что меня быстро нашёл тот недотёпа из вашей деревни.

И зачем ты явился?

Мне нужна была ты, Айо… Ты должна была полюбить меня и вернуться со мной в этот мир.

Я? — от удивления я замерла.

Да, ты. Я попытался очаровать тебя, заинтриговать, удивить. Ты должна была удивиться, испугаться и полюбить… Но…

Но?

Но не вышло, — Гэйелд нахмурился, посмотрел на сына и уложил его на край кровати рядом с матерью. — Вершительница Ада решила вмешаться. Она влюбила в меня глупую куклу — твою сестру. И мне пришлось забрать её с собой. Ведь условием Вена было — привести в наш мир влюблённую в меня женщину…

В комнате раздался истерический смех, мой смех. “Как странно! Я смеюсь, но… как же странно!”

Айо, ты в порядке? — Гэйелд подал мне стакан с водой. Я взяла его дрожащими от смеха руками, сделала глоток и тут же успокоилась. “Хорошо иметь под рукою своего колдуна!”

Да, благодарю тебя. Значит, это я должна была сейчас родить тебе долгожданного сына?

Это так. Только вмешательство Ады поменяло всё, поставило с ног на голову. Мой сын не будет тем, о ком говорил Вен, спасителем нашего мира. Этим спасителем станет твой сын, сын от любимого тобою мужчины.

Мне опять захотелось рассмеяться, только из глаз, почему-то, покатились слёзы.

Мой любимый мужчина умер, Гэйелд, и ты знаешь это! Я вдова, вдова Тибо, и…

Постой, Айо, не торопись! Ты же вышла замуж и уже несколько месяцев живёшь с мужем так, как и положено супругам! Не так ли? — от этих слов Гэйелда меня передёрнуло.

Да, но я его не люблю. Ваш бог ошибся, соединив нас. Мы с моим так называемым супругом слишком разные, чтобы стать близкими людьми, по настоящему близкими. Я для него всего лишь неудобная жена, которую он сам себе не выбирал. А он для меня — высокомерный негодяй и эгоист, который не ставит меня ни во что!

Айо, Айо… Ты слишком категорична.

Колдун подошёл ко мне на расстоянии вытянутой руки и заглянул мне в глазаю

Ты и вправду так считаешь, Аой?

Да… — я пожала плечами.

Но, почему-то, он вызвал одного из моих людей и помчался за тобой сюда, один, без охраны, с твоей лекарской сумой… Разве это не говорит о герцоге то, что он не так уж и плох, как может казаться? Твоя судьба продолжается тут. Богатый и знатный муж, ребёнок, который спасёт наш мир от гибели, долгая жизнь, — вкрадчивый голос Гэйелда убаюкивал меня и манил недостижимым. Но я не убаюкивалась.

Нет, Гэйелд, нет. Дома меня ждут другие дети и больной отец. А также свобода выбора и работа на благо людей нашего поселенения. Никакая роскошь мира не сравнится со счастливыми глазами своего ребёнка! Кстати, ты не забыл, что обещал не мешать мне вернуться? — я пытливо взглянула на Гэйелда. Он стоял молча, задумавшись.

Схватив его за руку, я спросила:

Ты же не откажешься от своего слова?

Нет. Ты можешь не сомневаться во мне, Рокайо Ганн. — Он назвал моё прежнее родовое имя. И я вздохнула с облегчением.

Пойдём поедим, Айо. Твой муж настаивает на том, что тебе пора возвращаться вместе с ним в форт. Я вытребовал времени только на трапезу.

И мы вышли из комнаты моей сетры. За дверью оказалось много народа, в основном, люди Гэйелда. И среди этой толпы в чёрном зелёным с золотом выделялся мой супруг, герцог Кольфеной Томарик. Его взгляд был тёмен и страшен, он пристально смотрел на меня, замершую у дверей.

Айо, нам пора возвращаться! Меня ждут дела в форте. Идём?

Герцог протянул мне руку. Я виновато посмотрела на Гэйелда, пожала плечом и сделала шаг навстречу своему мужу. Он крепко схватил меня под локоть. Сам схватился за кого-то из стоящих мужчин, и нас перенесло обратно на то место, откуда меня забрал Агрейв. Я пошатнулась. Но рука Ольфена крепко держала меня.

Хочу извиниться за свою дерзость, милорд. Когда я работаю, то не люблю, если мне мешают… — не успела я договорить, как герцог развернул меня к себе лицом и зашипел:

Ты думаешь, что можешь постоянно сбегать от меня, Тибо, или как там тебя? Почему этот… колдунишка называет тебя другим именем? Что ещё ты скрываешь? И что вы там делали вдвоём, взаперти?

От количества хлынувшей на мою голову злобы, я отшатнулась. Сколько можно такое терпеть! В голове моей возникла ясная картина того, как я возвращаюсь домой. Я сжала губы и придавила зубами язык, чтобы не разрыдаться. А в это время герцог притащил меня к себе наверх, в ту спальню, что постоянно звал меня, и приказал: