Русская сила графа Соколова - Валентин Лавров

— Ламы и господа! Пожалуйте в театр живых чудес — говорящая русалка с грудями и хвостом! Двухголовый младенец в спиртовой банке! Скорпион размером с петуха! Сказочный богатырь, уроженец города Москвы Петр Федотович Крылов, демонстратор необычных возможностей своей силы! Представление начинается! Вход гривенник, с детей и военных — пятак. Цена дармовая, почти за так!

Петр Крылов старался вовсю: поднимал тяжеленные штанги, на спину принимал подброшенные вверх двухпудовки, боролся до изнеможения с любителями из числа зрителей. Демонстрировал и смертельный трюк: на его голове разбивали кувалдой большой камень.

Едва кончалось одно представление, как зазывала нацеплял на голову дурацкий колпак и вновь оглашал окрестности сиплым голосом:

— Мадам и месье! В театр… милости просим! Русалка с грудями и уроженец Москвы с чудесами…

Не успевший прийти в себя Крылов, с трудом оторвавшись от кушетки, спешил на арену с «чудесами».

Вскоре от переутомления испортился сон, стал плохим аппетит. Наступила непогода. Брезент плохо защищал балаган от дождя, ветра и холода. Крылов простыл, но продолжал доблестно и честно выступать перед зрителями. Халтуры он не терпел. Каждый раз работал с предельными тяжестями. Обманных трюков, к которым нередко прибегали другие цирковые атлеты, он не признавал, работал всегда честно.

Кто-то из зрителей, чаще всего подгулявших, порой кричал:

— Дурят нас, православные! Цепи-то подпиленные!

Крылов приглашал желающих проверить цепи. Несколько правдолюбцев вылезали на арену и начинали дотошно искать подпилы, проверяли вес гирь, тужились над штангой. Все оказывалось в полном порядке.

Проверяльщики уходили. Петр приступал к делу. Самые невероятные трюки он выполнял с потрясающей легкостью, элегантной непринужденностью.

Слава о Крылове быстро распространялась по городу. Полюбоваться на него приходили антрепренеры других балаганов и цирков. Со всех сторон сыпались заманчивые предложения. Наконец Петр принял приглашение работать в крупном цирке Камчатского — здесь условия были получше. У Крылова уже имелся двухлетний опыт работы в балаганах. Он многому научился, освоил новые трюки, которые пользовались особым успехом у публики. Он ложился на арену, на него клали сверху большой помост. К ужасу зрителей, на помост въезжало лакированное авто с шофером и несколькими дамами. Потом помост снимали, и Крылов, к восторгу публики, поднимался цел-целехоньким.

Другими коронными трюками Петра были выступления с толстыми полосами железа. Он завязывал их «галстуками», «браслетами». Сила его рук оказалась действительно фантастической.

Но непревзойденным он оставался в упражнениях с гирями. Может быть, именно та легкость, с которой он обращался с ними, и создавала иллюзию у зрителей их ненастоящности. С такой же легкостью он рвал толстые цепи.

Чем больше росла популярность атлета, тем чаще ему приходилось выходить на арену. Современник и биограф Крылова, известный И. В. Лебедев («дядя Ваня»), утверждает: в те годы Петру Федотовичу приходилось выступать не меньше двенадцати — пятнадцати раз ежедневно, а в кратких промежутках требовалось подниматься на раус (балкон на наружном фасаде цирка) и зазывать почтенную публику.

Любовь к избранному делу, которое Крылов называл «святым», помогала выдерживать эти нагрузки.

После нескольких лет работы Крылов придумал и осуществил трюк, который на всех афишах справедливо именовался рекордным. Лебедев писал об этом «хорошем номере», приводившем в неистовство публику: Крылов «поднимал со стоек лошадь с всадником на веревках».

Кстати, о плакатах: трюк нашел свое художественное изображение, причем вместо лица Петра Федотовича было изображено другое, вполне зверское — с лубочного издания «Палач города Берлина». Этот плакат был растиражирован и украшал рекламные тумбы многих городов России.

Слава о Крылове уже бежала по всей Руси, но то ли не везло богатырю, то ли его характер оставался по-юношески беспокойным, но его повсюду сопровождали скандалы, которые, впрочем, лишь подогревали к нему интерес. Так, ему пришлось работать в паре с другим популярным в те годы атлетом — С. Елисеевым. Между ними чуть не на каждом выступлении начиналось нешуточное состязание — кто кого? Оно не только изматывало обоих, оно то и дело на потеху публике доводило их до словесной перепалки, которая порой переходила в откровенные стычки. Разошедшихся атлетов с трудом разнимал десяток униформистов и служителей цирка, а хозяин штрафовал. Но эта «педагогика» помогала мало. Война на арене продолжалась.

Случалось, что боевые действия перекидывались в партер. Дело в том, что Крылов любил весело комментировать свои выступления. К примеру, когда ему доводилось разбивать громадные камни кулаком, то он неизменно обращался к публике со словами:

— Господа, если вы думаете, что в этом номере есть фальшь, то могу разбить этот камень на голове любого желающего… Милости прошу! Есть здесь кто-нибудь один храбрец?

Публике были по вкусу эти незамысловатые шутки. Но однажды, когда Крылов выступал с особым воодушевлением и успехом, какой-то господин в чиновничьей форме, сидевший в первом ряду, нарочито громко сказал своей соседке:

— Не понимаю, как в наш просвещенный век можно приветствовать грубую силу! Это просто бык какой-то! Силы много, ума не надо.

Атлет даже оторопел от такой дерзости. Он жестом остановил оркестр и обратился к публике:

— Я действительно работаю на арене. Наш город любит сильных людей. И я люблю силу в человеке. Поэтому и пошел в цирк. И нахожу, что лучше быть сильным быком, нежели слабым ослом, хоть и в чиновничьей фуражке, как сей субъект! — И богатырь ткнул перстом в болтливого и малость нетрезвого господина.

Под сводами цирка раздались громовые аплодисменты.

Чиновник не успокоился. В нем разыгралась амбиция.

— Да знаете ли вы, господин циркач, с кем имеете честь говорить?! — начал кричать он, перелезая через барьер на арену. — Да я вас сей миг в полицейский участок!..

Крылов взял чиновника за шиворот, высоко поднял и опустил его на прежнее место.

В зале стоял хохот невообразимый. Это было тем забавнее, что этого чиновника многие знали как склочного человека. Но как бы то ни было, после представления атлета препроводили в участок, где и был составлен протокол по случаю «нарушения общественного порядка».

А потом начались гастроли по Сибири, и Петр Федотович покрыл себя новой славой — уже в качестве борца, хотя в этом деле он совершал лишь первые шаги. В Иркутске его поджидал богатырь по фамилии Шляпников, которого иначе как «сказочным» не называли.

Двухметрового роста, весом более 140 килограммов, Шляпников обладал громадной силой.

И вот в назначенный день иркутский цирк был забит до предела. Публика страшно переживала за своего. Борьба назначена на поясах. Рефери дал сигнал. Зал замер.