Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

Абиссинец отрицательно замотал головой:

– Я не могу бросить тебя в беде!

– Не волнуйся, я как-нибудь выкручусь. Салах ад-Дин известен своим великодушием.

Масум кивнул головой в сторону копья с головой:

– Вот она, милость султанова!

– Я не сделал ему ничего плохого, никогда не оскорблял чувства мусульман, не нападал на мирных купцов, а на войне лишь честно исполнял свой долг.

Абиссинец нехотя согласился с предложением друга и той же ночью вместе с верным осликом растворился в непроглядном мраке, павшем на просторы Дамасской долины.

Вскоре Ренье предстал пред ясными очами султана. Тот с подчеркнутым дружелюбием принял нежданного гостя. После победы над английским королем Ричардом он находился в прекрасном расположении духа. Всмотревшись в юношу, Салах ад-Дин улыбнулся и спросил:

– О, славный воин, не ты ли незадолго до Хиттинской битвы спускался с башни окруженного нами замка в Тиверии?

– Да, это был я. Тогда мне было поручено доставить срочное послание королю Иерусалимскому. Удивительно, что великий султан помнит столь мелкое происшествие!

– Я был восхищен твоей смелостью и решил, что такой удалец заслуживает жизни. Хотя лучники очень хотели показать свое мастерство…

– Мне тогда было непонятно, почему никто не стрелял… Теперь я знаю, кому обязан своей жизнью, – и юноша в знак признательности преклонил перед султаном голову.

Салах ад-Дин пригласил гостя к легкой трапезе. Они устроились на шелковых подушках у низенького столика. Султан отличался неприхотливостью в еде, усердно соблюдал посты и редко употреблял хлеб и мясо. И на этот раз в золотых корзинках был выложен скромный, но любимый хозяином набор фруктов. Яблоки, виноград и гранаты оказались очень вкусными, как будто были только что доставлены из райских садов.

Ренье лакомился отборными плодами и незаметно посматривал на знаменитого повелителя мусульман. Сама его внешность внушала безотчетное доверие: глаза светились умом, а смягченные черты лица свидетельствовали о природном добродушии.

Юноша не знал, как начать разговор о последних событиях на Святой земле. По дороге в Дамаск он узнал о провале наступления короля Ричарда на Иерусалим. Обойти эту тему было невозможно, но и обсуждать победу мусульман над христианами было бы глупо. Султан, впрочем, не ждал от гостя поздравлений с победой, а подчеркнуто дружелюбно сообщил о перемирии с королем Ричардом:

– Я очень рад, что кровопролитие остановлено. Волей Аллаха, милостивого, милосердного, мы вернули себе священный аль-Кудс и многие наши исконные земли.

Ренье осторожно возразил:

– Но война рано или поздно возобновится, если не будут устранены причины, приведшие к войнам в Палестине…

– Я пошел навстречу просьбе мелека69 Ричарда и предоставил твоим единоверцам свободный доступ к святыням!

– А что будет с приморскими крепостями, которые удерживают рыцари?

– Их судьбу решат переговоры…

Салах ад-Дин помолчал и как будто вспомнив о каком-то важном деле, испытующе посмотрел на юношу:

– Мне хотелось бы видеть такого отважного воина, как ты, на моей службе… Я готовлю поход на Багдад, в котором многие добудут себе бессмертную славу!

Удивлению Ренье не было предела:

– На Багдад?! Но ведь это война с халифом!

– Нынешний халиф Ахмад ан-Насир ничем не помог мне в войнах с франками. Ему мало духовной власти, он хочет повелевать всем подлунным миром и считает всех своими слугами!

– Как мне кажется, что-то подобное происходит и у нас…

Султан понимающе покачал головой и продолжил:

– Его предшественники потеряли множество земель. Сейчас Ахмад ан-Насир лавирует между шахом Хорезма и сельджукским султаном, пытаясь вернуть хоть какие-то бывшие владения. И это может кончиться для него очень плохо. Так что надо срочно брать Багдад, пока он не достался кому-то другому… – он грустно вздохнул. – Что христиане знают о Востоке? Только то, что там восходит солнце! А ведь там, в глубинах Азии, плещется великий океан народов. Их предводители воюют друг с другом, время от времени присылая в Багдад серебряные ларцы с отрубленными головами побежденных врагов. Надо постоянно следить за ними, иначе когда-нибудь неудержимый вал неведомых племен захлестнет благословенную Палестину…

Однако перспективы чужой войны не вызвали у Ренье энтузиазма, и он ответил:

– Великий султан должен быть уверен в моем глубочайшем к нему уважении. Я очень благодарен за лестное предложение. Но моя война закончилась и дома меня ждут мать и… – он замялся. – Невеста…

Салах ад-Дин улыбнулся:

– Как отец семнадцати сыновей, ценю твою преданность родному очагу… Я прикажу приготовить подарки для твоих близких, и ты сможешь располагать собой. А пока приглашаю тебя прогуляться по Дамаску.

Они поехали по городу, любуясь его дворцами, садами и фонтанами. Большое впечатление на юношу произвела главная мечеть города. Она подавляла простых смертных своими размерами, ее купол как будто подпирал небо, а три стройных минарета казались вечными стражами мира. Невозможно было вообразить, сколько золота и драгоценных камней ушло на ее великолепные мозаики.

Возле одного из рынков они встретили необычную процессию. Воин вел в поводу верблюда, на котором сидел человек, звонивший в бубенчик и кричавший: «О, правоверные! Я обманул доверившегося мне! И за это несу справедливое наказание!»

Ренье от всей души рассмеялся и сказал:

– Не думал когда-нибудь оказаться на празднике проснувшейся совести!

– Подобная воспитательная процедура существует в аль-Кахире. Так мудрые египтяне дают урок начинающим мошенникам. Я ввел этот порядок в Дамаске и количество жалоб простых людей на обманщиков тут же уменьшилось! Хотя должен сказать, что к отъявленным плутам, тем, которые ухитряются, как говорят в народе, откусывать от лепешки сразу с двух сторон, приходится применять более строгие меры…

– А у нас в некоторых местах есть такой обычай. Изобличенных прохиндеев заставляют пройти по городу без одежды…

На этот раз рассмеялся султан:

– Это тяжело даже для потерявших стыд! Но у нас такое наказание невозможно…

В конце прогулки они поехали к кади70. Салах ад-Дин имел обыкновение проверять работу сановников, посещая присутственные места без каких-либо предупреждений. Они вошли в здание и никого не встретив, проследовали во внутренние покои. Открывшаяся картина свидетельствовала о недавно закончившемся пиршестве. На залитом вином столике стоял оплывший огарок свечи, повсюду валялись осколки посуды и остатки еды. Сам хозяин, облаченный в изрядно помятую парадную одежду, мирно спал на ковре.