Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

– Кажется, больше ловушек нет…

Друзья вышли на свободу и при неверном свете факелов, горевших на башнях крепости, направились к загону, где паслись кони. Пока Масум разыскивал своего верного ослика, Ренье выбрал из табуна молодого поджарого жеребца и оседлал его. Потом он взял мешок друга и подвесил его к седлу коня. Груз показался ему тяжелым, и он спросил:

– Зачем тебе эта тяжесть в дальней дороге?

– Посмотри его содержимое, и ты все поймешь!

Юноша развязал мешок и был поражен разноцветным сиянием, исходившим оттуда. Мешок был набит драгоценными камнями!

Абиссинец победно улыбнулся:

– Как видишь, я не терял времени даром! А тебе по справедливости принадлежит половина добычи! Ты всегда был добр ко мне, и я рад, что смогу отблагодарить тебя.

– Это я в большом долгу перед тобой. Но пока рано делить твой трофей. Вперед!

К утру беглецы выехали на торговый путь, и чтобы запутать следы, решили присоединиться к какому-нибудь купеческому каравану, идущему на юг. Но дорога была пустынна и им пришлось отправиться в путь вдвоем. Немало дней они осторожно продвигались вперед и уже считали себя в безопасности, как в один прекрасный солнечный день увидели скачущую к ним группу всадников. Вглядевшись, Масум вскричал:

– Сарацины!

– Это лучше, чем ассасины. Будем сохранять спокойствие, глядишь, как-нибудь выкрутимся…

Конники подлетели, размахивая обнаженными саблями, но увидев безоружных путников, успокоились и вложили оружие в ножны. Старший спросил Ренье:

– Кто такой и куда направляешься?

Юноша туманно ответил:

– Я – гость этой земли и рассчитываю на милостивый прием благородного Салах ад-Дина.

Воины озадаченно переглянулись. Старший подумал: «По виду – это франк. А вдруг он и вправду гость султана? Тогда за нанесенную ему обиду можно будет поплатится головой! Доставим чужеземца повелителю и пусть он сам решит его судьбу!»

И он почтительно сказал:

– Султан сейчас пребывает в Дамаске, и мы сопроводим тебя к нему.

Абиссинец прошептал:

– О, славный юноша, если ты знаком с грозным повелителем, значит тебя ждут все радости жизни… А если нет?.. – и его глаза округлились от ужаса.

Ренье ободряюще улыбнулся товарищу по несчастью:

– Пока мы в седлах, для нас ничто не потеряно!

И они последовали за всадниками.

В начале лета главные силы паломников высадились под Аккой и их флот заблокировал ее гавань. Понимая бессмысленность сопротивления, Салах ад-Дин пошел на переговоры о сдаче города. Он пообещал вернуть христианам Иерусалим и другие захваченные города, освободить пленных рыцарей и выплатить солидную компенсацию. Со своей стороны, Ричард обязался сохранить жизни осажденным. В обеспечение выполнения этих условий султан направил крестоносцам две тысячи знатных заложников.

Ворота крепости распахнулись, железная лавина воинов с ликованием хлынула в город и над его стенами и башнями взвились христианские флаги. Проезжая по городу, Ричард увидел множество знамен австрийского герцога Леопольда при том, что его отряд был самым малочисленным! Он возмутился и во имя справедливости приказал сбросить их в ров, что и было немедленно исполнено. Уязвленный герцог поклялся жестоко отомстить за невиданное оскорбление, но король не придал этому значения.

Почти сразу обострились его отношения и с Филиппом. Желая консолидировать войско, Ричард предложил всем крестоносцам дать клятву не возвращаться на родину до тех пор, пока Иерусалим не окажется в руках христиан. Король Франции не только уклонился от принятия столь суровых обязательств, но и неожиданно потребовал раздела острова Кипр.

Ричард отверг неуместные претензии и поручил своим вербовщикам исподволь перекупить воинов, находившихся под началом других суверенов. Предприятие удалось на славу и его войско значительно усилилось, вызвав, однако, сильнейшее раздражение союзников. Обиженный Филипп посчитал свою миссию на Святой земле выполненной, поставил герцога Бургундского во главе остатков своего отряда и отплыл во Францию.

Ричарда не смутила ссора с незадачливыми попутчиками. Он ясно видел цель и на сетования ближних людей с обезоруживающей улыбкой отвечал: «Солнце не становится ниже от лая собак!»

Прежде всего нужно было разрешить конфликт вокруг Иерусалимской короны. Призвав к себе обеих претендентов, он предложил им высказаться. Гвидо де Лузиньян с готовностью изложил свои претензии:

– Сир, Конрад не имеет никаких прав на престол, так как его брак с Изабеллой незаконен! В Константинополе он оставил жену, которая жива и здорова. Ему надо отмаливать свой грех, а не мечтать о короне!

Маркграф Монферратский возразил:

– Сир, в свое время ты сам изгнал Гвидо из Аквитании за подлое убийство графа Солсбери… Разве убийца может быть королем?..

Ричард нетерпеливо перебил маркграфа:

– Он искупил свой грех на Святой земле. Не век же ему нести этот крест?

– Ничего себе, искупил! Погубил христианское войско, отдал сарацинам Святую землю и Гроб Господень. Он заслуживает нового изгнания. Кроме того, после смерти королевы Сибиллы он не имеет никаких прав на корону. Единственная законная наследница, Изабелла – моя жена и наш брак освящен церковью!

Де Лузиньян пришибленно молчал. Ричард побагровел и в нетерпении вскочил с кресла:

– По завещанию покойного короля Бодуэна выбор Иерусалимского суверена отдан на совместное решение императора Священной Римской империи, королей Англии и Франции. Император мертв, Филипп покинул Палестину, значит вы оба – в моей полной власти!

Конрад мягко поправил короля:

– Сир, не нужно вольно трактовать завещание Бодуэна. Он дал западным королям лишь право выбора между Сибиллой и Изабеллой! Сейчас осталась только одна наследница, Изабелла, и никакого выбора нет!

Ричард раздраженно отрезал:

– Вот мое решение: Гвидо остается королем, а тебя, Конрад, провозгласим его наследником. Я отдаю тебе Тир, Бейрут и Сайду. Все разногласия отодвигаем в сторону. Когда возьмем Иерусалим, тогда все решим окончательно!

Соперники почувствовали неодолимый напор короля и согласились с его вердиктом. Ричард понимал, что рано или поздно ему придется отбыть в Англию и тогда Конрад, имея поддержку местных христиан, с легкостью сокрушит своего противника. Но пока добиться для своего протеже чего-то более существенного он не мог.

Одним из немногих авторитетных баронов, на кого Ричард мог опереться, был его племянник, граф Генрих Шампанский. Он пригласил его к себе для совета по поводу дальнейших действий. Генрих не стал скрывать своих сомнений:

– Сир, оставшихся войск недостаточно для похода на Иерусалим. Скоро конец навигации и рассчитывать на подкрепления нельзя. Думаю, надо добиваться от Салах ад-Дина выполнения взятых им на себя обязательств. Должна же его волновать судьба двух тысяч заложников!