Кровные узы - Анжела Марсонс

– В декабре две тысячи седьмого года некий Люк Суини похитил свою одноклассницу Кейси Рудд по дороге из школы. Ему было всего четырнадцать лет. Остальные члены его семьи отсутствовали, и за ним вполглаза приглядывала тетка, которая жила на той же улице, что и он. Ему почти исполнилось пятнадцать, – начала рассказ девушка.

Кивком начальница велела ей продолжать.

– В течение пяти дней она была его пленницей в садовом сарае, и при этом он даже участвовал в ее поисках, – стала ее коллега рассказывать дальше. – В принципе именно там переодетый в штатское полицейский обратил внимание на его поведение и решил его проверить. У молокососа был самодовольный вид, он не отрывал глаз от родителей девочки, не слушал инструкции перед началом поисков и исчез минут через двадцать. Это было стандартной процедурой: переодетые в штатское офицеры полиции внедрялись в ряды волонтеров в поисках необычного или странного поведения окружающих. Всем известно, что преступники любят присутствовать при розысках, чтобы потешить свое эго и насладиться «успехом».

– Жертву нашли на пятый день, – продолжила Стейси, а потом замолчала и на мгновение прикрыла глаза, прежде чем продолжить. – Девочка была жестоко изнасилована, и врачи насчитали на ее теле больше ста пятидесяти ранений.

Ким почувствовала, как ее охватывает ужас. Брайант, не отрываясь, смотрел в стену.

– В сарае было достаточно пыточных инструментов, – добавила констебль. – Он отпилил ей мизинец, раздавил руку в тисках и подвесил плоскогубцы к ее веку.

Стоун подняла руку. Ее рот наполнялся желчью.

Стейси все поняла.

– Остальные ранения включали щипки, укусы, царапины и ножевые раны. Девочка была обезвожена и находилась на грани смерти.

– Теперь я вспоминаю этот случай, – сказал Брайант, все еще не глядя на компьютер Стейси. – Долго она не прожила.

– Пять недель девочка провела в больнице, борясь с ранениями и заражением, которое получила от грязных инструментов, – кивнула констебль. – Средства массовой информации опубликовали ее имя, и, несмотря на то, что ей пришлось пережить, на нее вылился обычный ушат издевательств и ненависти, не говоря уже о скабрезных и отвратительных шутках.

Стейси подняла голову от экрана компьютера, и Ким поняла, что она сейчас скажет.

– Девочка совершила самоубийство еще до того, как дело передали в суд, – закончила ее сотрудница.

Стоун покачала головой, вновь задумавшись о том, насколько сейчас нужна возможность обеспечивать подобным людям пожизненную анонимность.

Она почувствовала, как ее руки сами собой сжались в кулаки. Еще одна невинная жертва…

Инспектор глубоко вздохнула. К сожалению, этой девочке уже ничем не поможешь.

– А что случилось с Люком Суини? – спросила Ким, произведя в голове кое-какие подсчеты. Девять лет. Может ли он уже быть на свободе?

– Его приговорили к пятнадцати годам без права на УДО, – ответила констебль. – И он умер от пневмонии три года назад.

Ничто в инспекторе не дрогнуло и не пожалело об этой смерти. Она все еще думала о четырнадцатилетней девочке, над которой много дней издевались и физически, и морально.

– Джеральдина Холл подтвердила, что на момент совершения преступления он находился в здравом уме, – продолжала между тем Стейси, – и что не может быть и речи ни о каких смягчающих обстоятельствах. Преступник был признан полностью дееспособным.

– Значит, это не он, – подтвердил Брайант очевидный факт.

– А что там с его семьей? – нахмурившись, спросила Ким.

– Его родителей, брата и сестру затравили и заставили уехать из города. Детали преступления Люка стали известны широкой публике, и на них обрушились презрение и ярость местных жителей. Детей избивали, а родителей забрасывали яйцами и оскорбляли везде, где бы они ни появлялись. В первый месяц после ареста Люка они семнадцать раз обращались в полицию. Им подбрасывали экскременты в почтовый ящик, в их доме разбили два окна и забросали трубу горящими шутихами.

– То есть члены семьи тоже пострадали? – уточнила инспектор.

Какое-то время все сидели молча, обдумывая этот список кошмаров.

– У нас есть ДНК Джейсона Кросса с места первого преступления, – первой прервала молчание Ким. – И мы можем связать его с семьей второй убитой. Черт побери, нам просто необходимо с ним пообщаться!

В этот момент в офис ворвался раскрасневшийся и задыхающийся Кевин Доусон.

– Если вы говорите о Джейсоне Кроссе, то с ним уже больше никто не пообщается. Прошу прощения за опоздание, босс.

– Очень мило с твоей стороны, что ты все-таки до нас добрался, Кевин! – рявкнула Стоун. – А теперь – что ты там нес о Джейсоне Кроссе?

– Я заехал в больницу, чтобы поговорить с ним.

Брайант еле слышно выругался.

– Ты что такое несешь?! – Ким была в ярости. – Ты знаешь, что к нему запрещено приближаться!

Одна Стейси, казалось, ничуть не удивилась. Она, нахмурившись, смотрела на экран своего компьютера.

– Все знаю, босс, – кивнул Доусон. – Мне очень жаль, и я готов позже понести заслуженное наказание. Но парень исчез. Сам себя выписал сегодня утром, и даже его адвокат не знает, где он сейчас.

– Дьявольщина! – выругалась Ким. – Наш главный подозреваемый на свободе уже несколько часов, и никто не знает, кто следующий в его списке!

– Вы думаете, что он – член семьи, командир? – спросил Брайант.

– Это может быть кто угодно! – в отчаянии ответила инспектор. Сейчас у них есть хоть какое-то связующее звено, но от этого определить имя убийцы не стало легче.

– Чё-о-о-орт! – донеслось с места Стейси.

Все головы повернулись в ее сторону.

– Босс, вам точно не понравится то, что я только что нашла, – сказала констебль.

Ким не понравилась дрожь в голосе ее коллеги.

– Я продолжала смотреть, кто еще причастен к этому делу, – думала, это поможет определить следующую жертву… – Стейси смотрела на экран, словно все еще не могла поверить тому, что было у нее перед глазами.

– Стейс, что с тобой? – спросила Стоун.

– Речь идет о следователе, босс. Люка Суини арестовал Вуди.

– Марта, мне наплевать, с кем он совещается! – кричала Ким в трубку. – Мне необходимо переговорить с ним прямо сейчас.

– Я получила указание ни под каким видом не беспокоить супер…

– Если вы его не побеспокоите, то жизнь офицера полиции окажется в опасности, – продолжила настаивать инспектор – и тут внезапно поняла, что звонок переведен в режим удержания, и она разговаривает с музыкальной заставкой.

Спустя три секунды у нее в трубке прозвучал раздраженный голос Болдуина: