Кровные узы - Анжела Марсонс

Она не подняла головы, чтобы не видеть самодовольное и победоносное выражение на лице социопата.

Когда Ким заговорила, ее голос был глубоким, негромким и лишенным всяких эмоций.

– Думаю, тебе будет приятно узнать, что все закончилось. – Стоун, наконец, подняла голову.

На лице доктора медленно расцвела улыбка, а в глазах появилось победное выражение.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Но, к счастью, она не умерла. Охрана подоспела вовремя.

Усилия Ким были вознаграждены выражением смятения, которое появилось на лице социопата. Алекс ведь наверняка хотела увидеть лицо детектива, когда та получит новости о смерти Руфи.

Тем хуже для нее.

– И твой запасной план тоже не сработал. Ни Тина, ни эта иностранка не добились успеха.

Теперь уже Ким наслаждалась яростью, которая сверкала в глазах Александры, несмотря на все попытки психиатра скрыть ее.

Инспектор встала. Ей больше нечего было здесь делать.

– А ты, Алекс, забыла, что я тоже, наверное, единственный человек на свете, который все знает о тебе самой.

И Ким постаралась забыть все, что услышала от доктора Торн.

Она почувствовала, как на нее, словно цунами, надвигается ярость социопата. Александра потерпела неудачу, и теперь ее злобе срочно нужна была какая-то цель. Инспектор знала, что должна убраться прежде, чем эта злоба обрушится на нее.

– А я знаю, почему ты никогда ее не простишь, Ким. Ты просто не можешь, – заявила Торн. – Потому что если ты простишь свою мать, то тебе придется простить заодно и себя, а этого ты не сделаешь ни за что и никогда.

Не останавливайся, сказала Стоун сама себе, пытаясь отгородиться от всего этого яда.

– Ведь это не ее ты не можешь простить. Это себя ты не можешь простить. Ты обязана была спасти брата. Ты была сильнее. Ты могла сделать для него больше.

Ким почувствовала, как эмоции душат ее. Ей необходимо было выбираться отсюда, и она заставила себя двигаться в сторону выхода.

– У меня есть твое фото с Мики, – добавила Александра.

Сердце детектива пропустило удар. Такого фото не существовало в природе.

– Ты же уже забыла, правда? – вновь раздался голос социопата.

Ким почувствовала, как этот голос опять обретает силу.

– Было сделано всего одно фото, на котором вы изображены вдвоем с братом. Единственная школьная фотография, и у меня есть единственная ее копия.

Стоун оперлась рукой о последний стол у двери, и в голове у нее возникло смутное воспоминание. Сиденье для двоих, задник с нарисованным голубым небом…

У нее не осталось никакой материальной памяти о брате – его образ она носила у себя в сердце, но бывали дни, когда ей не удавалось вспомнить контур его подбородка или россыпь веснушек у него на переносице.

– У меня есть последняя из существовавших копий этой фотографии, и я с удовольствием отдам ее тебе… – сказала Александра.

Мысль о том, что Ким сможет вновь увидеть лицо брата, была непереносимой.

– Если только ты вернешься к столу.

Инспектор не обернулась. Она просто не могла этого сделать. Эмоции захлестнули ее с головой.

Увидеть Мики снова – это больше чем сто рождественских подарков, вместе взятых! Но она не могла вернуться в бой в таком разобранном состоянии.

Ким знала, что если она выйдет за дверь, это фото будет уничтожено, и лицо Мики будет навсегда потеряно. Но то, что предлагала Алекс, было еще хуже.

Цена непомерно высока.

На глазах у Стоун появились слезы – она как будто вновь подводила своего брата.

Собрав все свои силы, детектив продолжила путь к двери.

За спиной она услышала свое имя.

Но сделала все для того, чтобы не обернуться.

Алекс медленно шла в свою камеру. С одной стороны, встреча почти удалась, но с другой – оказалась полным провалом.

Как, черт побери, Ким узнала о нападении на Руфь и какой дьявол помог ей его остановить?! Сейчас эта женщина уже должна была быть мертва. И часть проблемы была бы разрешена…

Придется разработать другой план, и она это обязательно сделает, но сейчас социопат хотела сосредоточиться на Стоун.

С ее точки зрения, контакты с инспектором были вполне успешными. Она заставила детектива посетить свою мать, что вызвало у Ким массу эмоций, а кроме того, теперь Стоун знала о существовании фотографии.

Алекс почти жалела пострадавших в том расследовании, которое Ким сейчас вела. Вряд ли они дождутся вердикта суда. От всех тех мыслей, которые крутились, переплетались и сталкивались в голове инспектора, мозг последней должен был превратиться в пюре.

Доктор знала, что самыми слабыми местами Стоун были ее ненависть к матери и чувство вины за то, что она не смогла спасти Мики. Стоит начать играть с этими двумя фейерверками, и в результате получится настоящий Чернобыль.

Эти мысли укоренятся в голове детектива и превратятся там в гноящуюся рану. И ведь она сама сделала свой выбор. Она могла забрать фото и уйти, но была ослаблена до такой степени, что ей пришлось прекратить борьбу.

– А ты действительно гнусное существо, правда? – раздался у Торн за спиной негромкий голос Кэти.

– О, прости, я тебя даже не заметила, – отозвалась Александра. – Ты для меня настолько неважна, что я с трудом замечаю твое присутствие.

– Что за удовольствие ты можешь получать от того, что мучаешь других людей?

– Получаю, и гораздо большее, чем ты можешь себе представить, – весело ответила Алекс.

Пора немного расслабиться после всех этих огорчений.

– Ты посмотри на себя, Кэти. У тебя нет ни амбиций, ни сокровенных желаний. В конце концов, ты покинешь этот мир так же, как и пришла в него, – в молчании. И ничего после себя не оставишь. Самым большим твоим достижением будет рождение ребенка… ну, может быть, целого выводка детей. Но это никакое не достижение – простое воспроизводство. Ты будешь спать с любым самцом, которому покажешься хоть сколько-нибудь привлекательной, и будешь называть это любовью. А твоя благодарность за их внимание будет вызывать у них презрение, потому что твоей единственной целью будет поиск отца для своих детей. Так как, кроме этого, тебя мало что будет интересовать, твой мозг пропитается той ненавистью, которая является неотъемлемой частью этой твоей работы, а злоба и отчаяние совьют себе гнезда в складках твоей одежды и последуют за тобой к тебе в дом. Ненависть будет есть с тобой за одним столом и спать в твоей постели, пока в один прекрасный день ты не проснешься злобной старухой, полной горьких сожалений. – Алекс остановилась, дойдя до двери в свою камеру.