Идеальная мать - Эйми Моллой

— Она сказала Патриции Истине, что больше всего жалеет о том, что не умерла от той раны в живот, которую нанесла себе в тот день, когда мы нашли Мидаса, — Колетт смотрела на группу мам под ивой. — И что она возила эту куклу на площадку и на музыкальные занятия, просто из коляски не доставала. Никто ничего не заметил.

Уинни двигала кусок торта вилкой по своей тарелке.

Уинни, ты иногда чувствуешь себя, как будто живешь в отрыве от реальности?

Ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы причинить себе вред?

В твоей медицинской карте говорится, что с момента смерти твоей матери у тебя повышенная тревожность. Неприятно задавать такой вопрос, но скажи, Уинни, ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы причинить вред Мидасу?

— Я не смогла досмотреть, — сказала Нэлл. — Она говорила о своем отце, который жестоко с ней обращался. О своем психотерапевте, от которого она забеременела. Какой же он ужасный человек.

«Майские матери», Дэниел все время говорили, что надо выходить из дома. И что ей пойдет на пользу, если она пару часов отдохнет от Мидаса. Но ей этого не хотелось.

«Я нашел для тебя приложение, — сказал ей Дэниел, когда они вчера ели сэндвичи в парке. — Называется „Ку-ку!“. С его помощью можно присматривать за ребенком. Уинни, я думаю, они правы. Тебе стоит передохнуть».

Но ведь тогда она оставила телефон на столе, а в чехле был ключ. Она закрыла глаза и вспомнила, как стояла у бара и заказывала себе еще один чай со льдом. Люсиль позвонила Дэниелу, сказала, что Отомн все время плачет и велела срочно идти домой. Тогда к ней подошел тот парень, подошел слишком близко, положил руку ей на талию. Его зловонное дыхание, громкая ритмичная музыка, толкущаяся молодежь…

Она больше не могла там находиться.

Она все сразу поняла. Она сидела, прислонившись к дереву и положив на колени блокнот, смотрела на фейерверк и вдруг она услышала сирены полицейских машин. Она все сразу поняла, как тогда, когда посмотрела в глаза полицейскому, который появился у ее двери двадцать лет назад и сказал: «У меня плохие новости».

Она стала истерично искать в сумке телефон, чтобы услышать от Альмы, что с Мидасом все в порядке. Она бежала по каменистой дорожке, ремешки туфель врезались в ноги, причиняя жгучую боль, она добежала до тротуара, стук каблуков отдавался у нее в голове. Дверь была открыта, дома была полиция, Альма рыдала, а потом ей стали задавать вопросы: Где она была? Видел ли кто-то, как она ушла из бара? Знает ли она, кто мог желать Мидасу зла?

— Ну ладно, — сказала Колетт. — Хватит. Я вам кое-что принесла, — она достала из сумки три переплетенных распечатки и раздала им. — Мой роман.

Нэлл схватила свои экземпляр:

— Ты уже все дописала?

— Если два месяца восстанавливаться после операции, остается много времени на то, чтобы писать.

Нэлл стала листать распечатку:

— Хочу уже скорее почитать. А что сказала издатель Чарли?

— Я не хотела ничего говорить, пока не буду знать точно, но ей понравилось, — у Колетт заблестели глаза. — Они хотят напечатать мою книгу.

Ветер усилился, Нэлл открыла шампанское, Фрэнси воскликнула:

— Нужно было взять две бутылки!

Нэлл разлила шампанское по пластиковым бокалам, они чокнулись, как тут из-под ивового дерева, где сидели недавно родившие матери, раздался взрыв хохота.

— Меня тоже постоянно преследует эта мысль, — сказала женщина в красном сарафане. — Я вчера сидела на маникюре и вдруг в панике вскочила, мне показалось, я оставила ребенка на улице в автомобильном креслице. Она была дома со свекровью. Маникюр был испорчен. Мне кажется, я с ума схожу.

Фрэнси посмотрела в их сторону и негромко рассмеялась:

— Молодые мамы. — Она достала Амелию из слинга. — Спина жутко болит, кто хочет подержать?

— Я, — сказала Колетт и взяла ребенка. Она зарылась губами в темные кудряшки Амелии. — Вот скажите, разве что-нибудь пахнет вкуснее, чем новорожденный ребенок?

— Твой торт. — Фрэнси посмотрела на Нэлл. — Ты решила всю книгу сейчас прочитать?

Нэлл положила распечатку на покрывало перед собой:

— Нет, завтра. Я поеду на поезде в Вашингтон. — Она откинула отросшие до плеч волосы, которым вернулся их естественный оттенок. — Мы организуем конференцию на тему оплачиваемого декретного отпуска.

Она уже давно назад уволилась из «Саймон Френч» и стала исполнительным директором «Женщин за равноправие».

— Вы только послушайте, — вновь заговорила она.

Уинни очень старалась слушать, но ей было сложно сосредоточиться, внимание ее было сконцентрировано на матерях, сидевших под ивой. Женщина в красном сарафане поднялась с покрывала и пошла к коляскам, стоявшим рядом.

— Девочки, а вы читали вчера статью про пеленание? — обратилась она к остальным, заглядывая в коляску. — Говорят, некоторые исследования доказали, что оно может вызывать синдром внезапной детской смерти.

— Да ерунда это. Я сейчас читаю книгу, там написано наоборот.

Уинни повернулась к Фрэнси, та собиралась отрезать себе еще кусок торта, но вдруг замерла с ножом в руке, почувствовав, что вокруг них нарастает волнение. Посреди лужайки стояла женщина и кричала.

— Лола! — женщина бегала кругами, приложив руки рупором ко рту.

К ней подбежал мужчина:

— Не могу ее найти.

— Лола, — женщина перекрикивала завывания ветра.

— Она же только что здесь была.

Уинни посмотрела на Мидаса. Он стоял возле столика для пикника и обеими руками месил землю.

— Лола!

— Что случилось? — спросила Колетт, глядя на кричащую пару.

— Вон там, — сказала Нэлл, указывая на верхушку холма. — Там какая-то девочка.

Уинни увидела вдалеке маленькую девочку, она убегала от пары, которая звала ее, к деревянной дорожке.

Колетт встала:

— Нужно за ней сходить.

— Да, давай скорее, — Фрэнси бросила нож и потянулась за Амелией. — Давай я ее возьму.

— Лола!

Уинни почувствовала какое-то движение: возле покрывала, на котором они сидели, пронесся коричнево-белый спаниель с прокушенным теннисным мячиком в пасти. Пара опустилась на колени, они поймали собаку, та игриво прыгала между ними, пытаясь дотянуться до лиц.

— Больше не будешь у нас бегать без поводка, — сказала мужчина, прицепляя поводок к ошейнику.

Колетт снова села, лицо ее покраснело, смех звучал натянуто:

— У меня чуть сердце не остановилось.

Они замолчали, а потом Нэлл взяла с покрывала один из подарков и кинула Фрэнси: