Пилигримы. Книга 2. Искры и химеры - Дорофея Ларичева

А еще она все чаще получала приветы из памяти Дарьи Фелисии, проживая день за днем чужую жизнь. Стоило уснуть, а то и вовсе придремать во время занятий, как включался невидимый кинопроектор и случайным образом транслировал фрагменты фильма.

Далекие города, чужие люди, события неведомых миров Дора постигла лучше, чем собственную историю, медленно вычерчивая график движения Дельты сквозь пространство. Девушка даже испытала легкую досаду от того, что больше никакие откровения о технических достижениях ее не посещали. Лишь обычная рутина – готовка, чтение, работа с бумагами, походы по магазинам. И еще обрывки из воспоминаний детства жертв ведьмы Дарьи Фелисии до попадания той в чужие тела.

Но потом… В одну из ночей она проснулась и долго лежала, глядя на пылающее ало-лазоревым небо. С ближайшей к поселку Тесла-башни срывались разлапистые молнии, растекались по облакам, озаряли призрачным пламенем город. А Доре еще светило солнце чужого мира, ворчал далекий прибой.

В растаявшем сне она была Дарьей Фелисией. Верный Бета, амбициозный Гамма, ворчливый Альфа и романтик Эпсилон оказались рядом с ней, такие же юные – не больше двенадцати-тринадцати лет. Они собрались в доме у моря. Из окна виднелся маяк, тот самый, возле которого Орэф позже отправил Дельту в новое путешествие. Сам Орэф тоже присутствовал. Тогда он был моложе, кажется, даже выше ростом. Он беседовал с подростками как со взрослыми, что-то рассказывал.

Дельта постоянно отвлекалась, память погибшей дочери таинственного пилигрима манила девочку к морю – собирать выброшенные недавним штормом ракушки, пробраться в соседский сад, чтобы нарвать поспевшей ирги, а лучше умчаться на рынок, где за пару монет можно купить теплых пирожков или заморских фруктов. Но целеустремленная Дельта гнала прочь чужие воспоминания, внимательно слушала монотонную лекцию Орэфа.

Оказывается, не Координатор и не изворотливый разум членов Пятерки придумал переписывать память от человека к человеку, а именно он, загадочный мигрант.

Проснувшись, Дора снова написала письмо Роберту. И получила практически мгновенный ответ: «Я сейчас в больнице, малость грудь застудил. Но я тебя понял, скоро буду. Аномалии почти исчезли, и у меня голова трескается от идей. Попробуй вспомнить что-либо еще об этом проходимце. Думаю, он организовал покушение на Верховицына и Рюкина. Мои ребята еле-еле отбили атаку шести химер. В меня тоже стреляли, но я это предвидел и был готов. Не покидай поселок. Ты мне понадобишься».

Забавно, почему она не удивилась? Ничего хорошего от Орэфа она не ожидала.

Теперь, каждый раз ложась спать, она убеждала себя проникнуть в прошлое Дельты, но словно в насмешку ночь посылала ей суматошные, быстро выветривающиеся из памяти видения – бесполезные и глупые. А под утро ей снились кошки – белые, большие. Они уносились в сады, пугали ночных насекомых, взбирались на деревья. И кошачьи сны приносили успокоение.

…После обеда Дорофея выбиралась в сад, подключала к своему планшету старенькую клавиатуру с полустертыми символами (с голографической работать оказалось совсем неудобно). Мигрантка решила не дожидаться помощи Ноэля, а предпринять что-нибудь самой, вот и общалась с программистами. Создатели макросети в ее мире тоже с чего-то начинали, утешала она себя.

Вооружившись несколькими учебниками программирования, тарелкой вкусных мелких груш и купленными в большом супермаркете пакетиками с орехами кешью, она устраивалась за одним столиком с Леонидом Алексеевичем. Тот работал над очередной монографией аж за тремя мониторами, общался с коллегами по-английски и по-итальянски, изредка посматривал, чем занимается приемная дочь. Дора читала в его добрых глазах неподдельный интерес. Но Машин отец молчал, таскал с ее блюда краснобокие груши и продолжал трудиться по своему плану.

А Дора выложила в Сеть несколько тестовых заданий. Поначалу простеньких, с ее точки зрения, чтобы отсеять самых слабых кандидатов. Желающим предлагалось создать уголок виртуального пространства с заданными требованиями, решить логическую задачу.

Но как оказалось уже через три дня, когда от самых ярых энтузиастов начали поступать первые разработки, местными языками программирования и аппаратными средствами тут не обойтись. И задача стоит гораздо глубже, чем создать правдоподобные картинки для шлема виртуальной реальности. Следовало отыскать замену нейрочипам, научить эту замену понимать команды и переводить создаваемые образы человеку.

Осознание всей глубины работы повергло Дору в депрессию, о чем она не преминула сообщить Роберту. Ответ ученого на ее послание был краток: «Еду. Помогу, вот только решу одну проблемку». Девушке оставалось ждать. Уж если Роберту требуется время на решение, то это уже не «проблемка», а «проблемища».

«Дора, ты помнишь, мы в твоей команде, – неожиданно написал ей на сайт Руслан. – Ты обещала, что я, Тигра и Жорик будем с тобой работать».

Приплыли. Дорофея улыбнулась буквам на мониторе.

Среди сотен ежедневных сообщений обнаружилось и послание Милашки Панды по имени Яша из вычислительного центра московского лже-хлебокомбината. Сообщение Доре понравилось. Мысли по поводу прототипа местного чипа он излагал толково, людей предлагал. Даже высказался, что на этапе разработки потребуется человек пятьдесят, и перечислил их предполагаемые квалификации. Дора идею одобрила, хотя сама рассчитывала на сотню.

С поиском инвесторов было хуже. Идеей заинтересовалось несколько мелких компаний, заведомо не способных вытянуть всю громаду работы. Но девушка не унывала. Вот поправится Левашов, она сразу попросит у него список контактов. Должен же он знать крупных предпринимателей, влиятельных политиков.

Жаль, у нее самой экономическая грамотность, как выражается Машка, ниже плинтуса. Составить и разослать нужным людям толковый бизнес-план она не способна. Значит, нужен экономист.

Писали ей журналисты, предлагали деньги за репортаж, нахально требовали внимания, упрашивали раскрыть адрес, пророчили мировую славу, но девушка молча удаляла их письма. Нечем пока хвастаться.

Писал непонятный профессор, ярый противник Ноэля, утверждал, будто они вдвоем украли его идею, обзывал аферистами. Этому Дора решила тоже не отвечать. Пусть Роберт разбирается.

В этот знойный полдень Дора осталась дома. С болот тянуло гарью торфяных пожаров, воздух сгустился, столбик термометра поднялся до тридцати пяти в тени. Девушка задернула тонкие шторы баклажанового цвета, уселась на ковер и включила одолженный у Леонида Алексеевича голографический монитор. Комната наполнилась светом, многочисленные плоскости невесомых экранов повисли вокруг.

Дорофея надела перчатку-манипулятор и погрузилась в работу. Шлем как замена чипу отпадал сразу, выход в макросеть должен быть легким. А поди потаскай с собой этакую махину!

Очки? Роберт их сделал универсальными, но хотелось более легкого и простого решения.

Был еще вариант мини-голографа, который крепился бы через пирсинг на бровь или переносицу. Но не каждый решится на подобную процедуру. К тому же кому захочется выставлять напоказ свои видения.