Игла и нить - Кэри Томас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ты недостаточно взрослый, чтобы водить машину, – заметила Мэнди.
– Все в порядке. Я с полицейскими на короткой ноге, – заверил ее Аттис.
– Уверена, без магии тут не обошлось? – с сомнением спросила Мэнди.
– Я не могу поведать тебе все свои секреты, – с ухмылкой ответил Аттис, – но могу заверить тебя, что вожу я преотлично. Только не судите о машине по ее внешнему виду…
Обойдя дом, они вышли на дорогу, где был припаркован маленький полуразвалившийся «Пежо-206». Как только все забрались внутрь, Аттис включил зажигание, и машина рванула с места навстречу лондонским пробкам. Все стекла в машине были опущены, радио было включено на полную громкость. Зажатая между двумя другими девушками на заднем сиденье, Анна полной грудью вдохнула холодный ночной воздух – ее первый глоток свободы.
Все хорошо. Собираемся укладываться. Спокойной ночи. Целую, – написала Анна тете.
Часы показывали половину одиннадцатого – в это время девочка обычно ложилась спать.
Но Анна вовсе не собиралась спать.
Следует избегать любых действий, будоражащих эмоции. Если же это невозможно, следует отделить их эмоциональную составляющую. Имеются в виду такие действия, как рассказывание сказок, занятия пением, музыкой или танцами, чревоугодие или получение сексуального удовольствия.
Все пятеро поднялись по ступенькам на крыльцо огромного дома Лидии. Эффи постучала в дверь. Однако пришлось постучать еще несколько раз – и с каждым разом Эффи становилась все более нетерпеливой, – прежде чем дверь наконец открылась. При виде новых гостей глаза Лидии округлились, и девушка стала похожа на мышь, загнанную в угол.
– Ой, Эффи… привет… – промямлила она. – Я…
– Мы можем войти? – С этими словами Эффи, слегка оттолкнув Лидию, прошла в дом.
– Э-э-э… да, конечно, проходи. Погоди, и они тоже? – Лидия посмотрела на Роуэн, Мэнди и Анну с нескрываемым презрением.
– Да, – холодно ответила Эффи. – Ты ведь не против?
– Просто вход на вечеринку строго по приглашениям, – попыталась было воспротивиться Лидия, однако незваные гости уже протиснулись мимо нее и прошли в коридор.
– Должно быть, на почте что-то напутали, – невозмутимо сказала Эффи.
Уже в коридоре их встретила толпа народа. Все лица повернулись к ним – оценивающие, осуждающие, – однако на Эффи с Аттисом смотрели скорее с восхищением. Молодой человек поднял над головой пластиковый пакет и заорал:
– Я принес пива!
Веселая и шумная толпа тут же поглотила его и унесла с собой, словно морская волна.
Эффи повернулась к остальным:
– Помните, вечеринки предназначены для того, чтобы веселиться или умереть. Ты или делаешь себе имя, или опускаешься на самое дно. Я принесу нам выпить, а вы пока потусуйтесь тут без меня. – С этими словами она ринулась в толпу, прорезав ее, словно горячий нож – масло, и растворилась в людском потоке.
– Она нас бросила. Мне кажется, я уже иду ко дну. – Роуэн отступила к стене, чтобы дать пройти группе новых гостей. Затем девушка наклонилась к Анне и прошептала: – Я никогда прежде не оказывалась в одной комнате со столькими людьми, за которыми годами следила в соцсетях.
– Что мы должны делать? – Мэнди в панике озиралась вокруг. – Что значит «потусуйтесь»? Мне кажется, я здесь не выживу.
– Давайте для начала уйдем с прохода. – Анна подтолкнула подруг к лестнице.
Некоторых из гостей она узнала, но большинство было ей незнакомо. Анну, Роуэн и Мэнди, пробирающихся к лестнице, сопровождали холодные вопросительные взгляды, в которых сквозило слабое любопытство: что это Никто забыла на вечеринке?
– Мэнди… МЭНДИ! – внезапно окликнула девушку Роуэн. – Посмотри направо. Только не психуй, но там Карим.
Мэнди взвизгнула. Какие-то девушки обернулись на звук – присмотревшись к Мэнди повнимательнее, они воскликнули:
– Боже мой, да ведь это Миранда Ричардс! Разве ты не должна быть в церкви или что-то типа того?
– Я пойду туда завтра утром и помолюсь за вас, – ответила Мэнди.
Незнакомки рассмеялись ей в лицо и двинулись прочь – в сторону Карима. Одна из них взяла его под руку, и Мэнди наградила соперницу сердитым взглядом.
– Мэнди, тебе придется на время забыть про эти свои религиозные штучки, ладно? – посоветовала Роуэн. – Мы ведь на вечеринке. Типа тусуемся.
Позади них раздался грохот. Анна обернулась и только сейчас заметила группу парней, сбегающих по лестнице. Они что-то скандировали и улюлюкали, у каждого в руке было по банке пива. Девочка оказалась у них на пути – она не успела отойти в сторону, и самый пьяный из всей компании рухнул прямо на нее. Анна больно ударилась головой о стену.
– Ты в порядке?
Голубые, как зимнее небо, глаза. Питер. Питер заговорил с ней.
Анне понадобилось какое-то время, чтобы вспомнить, как дышать.
– Наверное, стоять у подножия лестницы – не самая хорошая идея, – еле шевеля языком, ответила девочка.
Она выпрямилась, и их глаза встретились. Кажется, Питер ее узнал. Он хотел было что-то сказать, но тут Дигби, свесившись через перила, стукнул его по голове и возбужденно затараторил:
– Эй, кончай прохлаждаться! Девчонки собрались голышом прыгать в бассейн! Пошли! Там вода с подогревом.
– Ладно, иду. – Питер двинулся вслед за Дигби в сторону бассейна. – Только обязательно приложи к голове лед, – велел он Анне, вновь повернувшись к ней и пристально посмотрев ей в глаза.
Как только Питер ушел, между балясинами возникло лицо Роуэн.
– Тринадцать лун! Питер Ноуэлл только что обменялся с тобой парой слов! Настоящих слов! Ты чувствуешь зарождающуюся страсть?
По лицу Анны блуждала мечтательная улыбка.
– Я принесла нам выпить. – Эффи вернулась с несколькими одноразовыми стаканчиками в руках и тут же подтолкнула девушек, заставив их пройти дальше в дом.
Анна успела сделать всего один глоток тошнотворного пойла, которое Эффи назвала выпивкой, когда из-за угла вышла Дарси, внезапно напомнив Анне, что стать девушкой Питера у нее нет ни единого шанса. Дарси выглядела восхитительно в блестящем мини-платье и туфлях на невероятно высоком каблуке.
– Вы только посмотрите, это же Шлюха, Непорочная Дева Мария, Чудище и… боже, Никто заявились на вечеринку! – воскликнула она.
– Мне нравится твое платье. – Коринн провела рукой по изумрудному бархату.
– Надеюсь, вам весело? – Тон Дарси был глубоко снисходительным.