Пророчество огня - Алена Ромашкова

Я не стала отказывать, так как совсем наглеть и выпадать из контекста не собиралась, потому кивнула и повернулась к Камилле:

— После разговора я буду свободна.

— Я подожду тебя в сиреневой гостиной. Это по коридору налево.

Остаток завтрака прошел в напряженной атмосфере. Тишину иногда нарушали ничего не значащие реплики о погоде. Когда слуги разносили десерт, многие вздохнули с облегчением, начав покидать столовую. Я не стала отказываться от воздушного безе, которое рекомендовала мне Камилла. «В каком мире еще такое попробуешь», — сказала эта женщина, заставив подавиться смешком. Когда основные гости разошлись, в помещении остались знакомые все лица. Король ждал, когда нас покинут и мы будем наедине, но ни один из герцогов не спешил уходить. Оба советника монарха сидели напротив, сверля друг друга тяжелыми взглядами. Мизансцена была хороша, так и хотелось крикнуть: «Верю!». В этом была вся поэзия жизни, любви и амбиций — умей я рисовать, срочно схватилась бы за карандаш, а лучше за краски. Брюнет, шатен и блондин, облеченные властью, силой и умом, люто ненавидящие друг друга, но при этом вынужденные сосуществовать в одном болоте. Статные красавцы при деньгах — за эти два качества девушки в моем мире простили бы им даже геноцид и убийство котиков. Хотя нет, в последнем не уверена.

— Ваши сиятельства, я приму вас чуть позже в кабинете, а сейчас хотел бы поговорить со своей невестой, графиней Раш наедине.

— Невестой? — в унисон спросили Норман и Лонгфорд. При этом первый со смешком метнул взгляд в сторону Лекса, а у самого Лонгфорда заходили желваки на скулах.

— Да, я считаю, наш брак, с учетом обретения графиней печати, очень логичен, и народ его поддержит.

— А как же принцесса? — поинтересовался Норман тоном, которым разговаривают то ли с детьми, то ли с умалишенными.

— Принцесса сама решила разорвать помолвку, выбрав для брака придворного аристократа и отказавшись от престола.

— Да? И кто же ее избранник? Какие неожиданные повороты! Будет очень интересно посмотреть на реакцию Гаривальда, — произнес Норман, откинувшись на спинку стула и с подозрением переводя взгляд с короля на Лонгфорда и обратно.

— Гаривальд примет решение дочери, — ответил Александр.

Похоже, уверенный тон племянника герцогу не понравился, но продолжать диалог он не стал.

— Что ж, дорогой Александр, я только рад, если ты выберешь женщину себе по душе. Не забудь спросить избранницу, что или, точнее, кто, на душе у нее, — сказал он, а затем покинул столовую.

Лонгфорд сделал то же самое, но молча, бросив на меня короткий обжигающий взгляд. Мы остались с королем наедине.

— Мари!

— Да, ваше величество?

Александр встал, подошел к стулу, на котором я сидела, развернул его от стола вместе со мной и встал на колени возле моих ног.

— Мари! Прости меня за вчерашнее! Почему ты меня отталкиваешь? Я же помню время, когда все было по-другому, — мужчина прижался лицом к моим коленям.

Я приняла решение поговорить почти начистоту.

— Ваше величество! Я очень изменилась, много пережила и переосмыслила. Я больше не та наивная дурочка, которая верила в светлую любовь.

— Ты больше меня не любишь? — король как ребенок отмахивался от всех сложностей и требовал главный приз: прощение и любовь. Мне оставалось лишь упростить для него понимание ситуации, поэтому на его вопрос я ответила очень однозначно:

— Нет.

— Только не говори, что хочешь уехать в свое имение.

— Разве я говорила, что хочу уехать? — ответила я, а сама напряглась. Я не собиралась покидать замок, мне нужна была библиотека.

Александр изменился в лице, встал, подошел к окну и постоял так некоторое время, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок. Темно-коричневый камзол строгого покроя практически без украшений делал его похожим на военного, так что сейчас он выглядел как адмирал, размышляющий, бросать ли свою армию в самое пекло войны. На деле же вопросы, которые он обдумывал, были далеки от такой масштабности и в основном касались его личных интересов. А в пекло, похоже, тут посылали исключительно меня. Через пару минут он повернулся и выдал следующее:

— Даже если ты меня не любишь, наш брак представляется выгодным нам обоим. Я даю тебе две недели на раздумье. После праздника я хочу объявить о нашей помолвке. В противном случае, мне придется найти тебе другого мужа — ты должна дать нашему государству сильных наследников.

Вот оно как! Шантаж! Эта угроза не возымела на меня никакого действия, я лишь грустно вздохнула.

— Как скажете, ваше величество, — встала и, сделав реверанс, который у меня получался уже почти неплохо, прошествовала к двери из столовой.

— Постой, тебе что, все равно?

Похоже, угрожая выдать замуж за другого, Александр пытался склонить меня к браку с ним. Его величеству не хватает пары-тройки книг по психологии отношений мужчины и женщины.

— Вы сказали, что я скоро буду замужем. Выходить за вас или кого-то другого нелюбимого — какая разница?

Король не нашелся с ответом, а я покинула его и пошла искать сиреневую гостиную. Впрочем, в моем распоряжении все еще оставался Клык, который успел изучить весь дворец. Поэтому, когда я намекнула, что не помню куда идти, он, если и удивился, виду не подал, кивнув головой в нужном направлении.

Камилла сидела на большом диване и листала какой-то модный журнал. При моем появлении она вскочила и начала расспрашивать:

— Что хотел король? Ты уверена, что хочешь бросить Лонгфорда? Он так на тебя смотрит!

Я прервала этот поток вопросов, задав свой:

— Камилла, что за праздник через две недели?

— Ах да, ты же не знаешь. По этой причине дворец уже сейчас заполнен аристократами, и никто не спешит разъезжаться. Через две недели в городе будет грандиозное торжество, которое случается раз в год. Его называют «Массуров день». Мы отдаем дань нашим демоническим предкам. Раньше существовало множество храмов, а их служителей называли массурами. Когда-то давно эти жрецы проводили обряды почитания высших демонов, которые принесли нам магию, однако сейчас в стране не осталось ни одного служителя данного культа. Храмы располагались в пещерах, нынче они все заброшены.

— А почему массуров больше нет?

— Демоны очень давно не давали о себе знать, и люди уже не верят в их существование. Современному человеку не хватает веры, ему нужны зрелища. Культ изжил себя, но главный государственный праздник все еще остался. В этот день король на площади массуров раздает милостыню бедным, выступает с речью перед народом. Весь день в городе народные гуляния.

— На площади? Там, где…?

— Да, была твоя казнь. Это не просто так.