Живой Журнал. Публикации 2007 - Владимир Сергеевич Березин

я живой не сяду. Да и у англичан тоже. Это всё равно, что Родину продать. Получится, что нас правильно сажали, и тогда всё напрасно. Значит, они правы во всем, а мы пыль лагерная, вши-недокормки. И в Америке не сядем, они наш аппарат раскурочат себе на пользу, а мы, значит, как ссученные, будем с этими собаками в цирке подъедаться?

— А куда лететь-то? — Васильев выпустил собаку из рук, и она поплыла в воздухе, смешно дёргая лапами. — Планет много, не то семь, не то девять…Может, на Марс?

Петров задумался.

— Нет. На Марс не пойдём, я слышал, что там каналов много.

— Ну и что, что много? — удивился Васильев.

— Мне Каналстроя и его каналов в жизни хватило. Мне хватило и Имени Москвы, и Главного Туркменского. Я к Марсу оттого большого доверия не испытываю. Мы к Венере пойдём, — и Петров подмигнул. — Только держись.

И он, пристегнувшись к креслу, налёг на штурвал.

Корабль чуть принял вправо и накренился.

Васильев приник к иллюминатору, тыча пальцем туда, где неслись мимо них необжитые вольные звёзды.

Извините, если кого обидел.

12 апреля 2007

История про фантастов и их конвенты и прочие дела, написанная как бы вдогон

Я надеюсь, что это последняя актуальная история про фантастов на сейчас — надо бы сделать перерыв, и я надеюсь, что он будет долгий. Просто, как завещал нам Бродский — погружаясь, нужно коснуться рукой дна, а потом уж попытаться всплыть.

Тут дело в том, что то, о чём я писал года три назад, начало сбываться — все заговорили, наконец, включая лауреатов, что все эти фантастические премии — полная фигня. Молодых талантливых авторов (МТА — слышишь, midianin, хоть не ты это придумал, но это ты принёс его людям. Память об этом прометеевом подвиге вечна) начали весело травить — ну просто потому что невозможно нормальному человеку их читать, даже если он повязан корпоративными обязательствами.

При этом ситуация травлли напоминала районный Дом культуры, где в зале сидит хармсовский персонаж и молодые тталантливые авторы выходят перед ним по очереди и пафосно говорят: "Я писатель!" Из зала им отвечают: "А по-моему, ты говно!" Писатели по очереди падают и умирают, трупами завалена вся сцна, но очередь не кончается. Эта очередь на Голгофу опоясывает Дом Культуры три раза.

Из знаменитого пассажа "мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает Мадонну Рафаэля" время убрало пафос. К фантастике он применим без возмущения — ну, не смешно про звезздолёты. И неинтересно. Пошли дальше, несмешно ведь — и все дела. Человек несамодостаточный (которому по недомыслию мало честного признания в группе друзей) сразу начинает возмущаться: как посмели? Сам-то ты кто? Вы нам в душу плюнули! Это всё от того, что современному писателю хочется внимания, даже когда его ругают. А иногда это единственный драгоценный отклик. У него даже акцент смещён с текста на социализацию. Писатель представляет себя через рефлексию, а не через книгу.

Причём все эти свары ведутся людьми, которые употребляют понятия, что в головах не устоялись, и которые каждый понимает, как Бог на душу положит. Вон как Нестеров смутил народ, как закорричали массы, споря о мастерах сюжета:

— Синдерюшкин — голова!

— Нет, Фердипюксов!

— Да ну, Пупкин! Пупкин — сюжетник!

Вот если бы кто провёл эксперимент следующего свойства — пусть, каждый, кто выкликает эти дикие имена, пересказал бы сюжет в двух строчках комментария (Да, две строчки это много, но в одной, увы, спорщики всё равно не сумеют). Там и поговорим — об оригинальности сюжета, о том, что можно сравнивать с Западом… А то ишь — Перумов, Пехов, Пелевин, Гомер, Мильтон и Паниковский.

Всё это, по-моему, какое-то сплошное мытьё полов на "Титанике". Причём необязательно, чтобы "Титаник-Фантастика" тонул, с громким треском напоровшись на айсберг. Тут корабль медленно погружается в воду, по сантиметру в год. Годами престарелые пассажиры бродят по щиколотку в воде, оркестр из дряхлых старцев играет не прерываясь, но постоянно фальшивит — и всё это происходит десятилетиями на траверзе статуи Свободы, в ста метрах от берега.

МТА тут, конечно, не причём. Как раз их-то и жальче всего — они впрыгнули на "Титаник" в последний момент, думая, что тут хорошо кормят, прекрасный вид и творческая музыка сфер. А те, кто был там раньше — другие. Мы — меланхоличный оркестр со скрипочками.

В комментариях к одному из предыдущих постов на эту тему мы говорили с одним хорошим человеком, и он защищал РОСКОН[5] от сравнения с РИФом. То есть, он вхож и туда и туда, но признаться в том, что РИФ (при всём брюзжании некоторых специалистов в его адрес) — некое подобие конференции, а Конвенты — поездка на шашлыки, как-то неловко.

Кстати, лучшее описание всех плюсов и минусов этого дела я видел в "Большой пайке" Дубова — ведь и я ездил на все эти конеренции и начинал со Школы молодого учёного. Но я о другом.

Из программ этих мероприятий это видно: потому что одно дело лекция Головачёва о зависти, а другое дело — это. Там же по ссылкам можно сходить, прочитать расшифровку тем. Или лекция Михаила Ахманова «Странности в поведении инопланетных пришельцев, посещающих Землю» серёзнее РИФовский семинаров?

Публично за пределами фэндома сказать, что конвентные семинары серёзнее рифовских нельзя. Повяжут, начнут колоть всякую медицинскую дрянь. Поскольку Конвент — скорее развлечение, а РИФ отражение поступи больших финансовых батальонов (ну и развлечение тоже). Я единственно против выдавания развлечения (которое я люблю, кстати) за серьёзную работу.

Меж тем, Конвент прошёл[6], всё успешно, публика довольна, эскадрон бронзовых серебряных и золотых Георгиев-Победоносцев разошёлся по писательским сервантам. О наградах и стоит поговорить: я очень часто с некоторой скептичностью говорил о фантастических премиях, и надо сказать, был не совсем прав. Нет, я не отказываюсь от того, что эти премии напоминают медали на собачьих выставках — этому, этому, и ещё этому, а вот этому — чтобы было не обидно. Ну, и кроме сорока секунд тщеславия мало что дают (Сколько я наблюдаю, все попытки дать им постоянное денежное содержание традицией не стали. Да и в рекламных кампаниях особенно не работают). Но я упустил очень важную деталь, и сейчас она, мне кажется, стала всем видна. Так называемые «демократические» премии, которые присуждаются общим голосованием, становятся, на самом деле очень интересным поводом для изучения фэндома, а говоря грубо, конвентной