Чего не прощает ракетчик - Максим Михайлов

Улица, заполненная тенями, продолжала послушно скользить навстречу. Он даже не приглядывался к номерам домов, уверенный, что не пропустит нужный двор ни при каких условиях. Просто плыл сквозь людской поток вечернего проспекта, окунаясь в световые пятна уже загоревшихся фонарей, равнодушно оглядывая ползущие справа ряды машин, перемигивающихся фарами, скользя расфокусированным зрением по неону рекламы и сверкающим витринам магазинов. Черное, беременное подступающей грозой небо все так же нестерпимо давило на плечи, простреливало острой болью кружащуюся голову, уплотнившийся, спрессованный воздух словно не пускал вперед. "Ветер, это просто ветер", — успокаивающе произнес про себя Севастьянов, и отчаянно завертел головой услышав в конце фразы знакомый ехидный смешок. На этот раз Мстителя рядом не оказалось, а может просто удачно прятался гад. Криво ухмыльнувшись Севастьянов свернул в узкую арку темного двора-колодца. Это должно было быть где-то здесь. В нос ударила нестерпимая вонь давно не вывозившихся мусорных контейнеров, перемешанная с едким запахом мочи и испражнений. Он поморщился, но утвердительно кивнул головой. Да, здесь именно так и должно было пахнуть. В логове предателя и убийцы и должен стоять зловонный смрад, это правильно, как в пещере какого-нибудь Змея-Горыныча, или на худой конец норе, более привычного теперь западного дракона. "Ну да, а ты у нас витязь в сияющих доспехах, чистый душой и телом", — снова съехидничал над ухом Мститель. Севастьянов даже не повернул головы, хотя очень хотелось.

— Нет, не витязь, — веско и раздельно произнес он. — Просто человек восстанавливающий справедливость. Каратель.

Слово понравилось, неожиданно показалось точным и емким, и он несколько раз со вкусом повторил его на разные лады, вслушиваясь в то, как звучит. Против ожидания Мститель не издал в ответ ни звука, даже тихого ехидного смеха. Жаль, это слово не пришло в голову еще тогда, когда он вел спор со священником. Оно могло стать хорошим аргументом. Ну да ничего, в конце концов, отец Алексий действительно помог. Без него было бы не отсидеться, не укрыться от идущей по следам погони, да и до города подвез, как обещал. Севастьянов невольно вспомнил как долго стоял глядя ему вслед оседлавший старенький мотоцикл священник. Сколько укоризненного сожаления сквозило в его взгляде. Ладно, не ко времени сейчас эти воспоминания, теперь вовсе о другом думать надо.

Севастьянов криво улыбнулся похожей на оскал улыбкой и уверенно направился к металлической двери подъезда. Сегодня он не готовился заранее. Отчего-то знал, что это не нужно, что все, приходит конец, финальная сцена, когда сам невидимый режиссер, что весь спектакль вел своего героя, должен позаботиться о том, чтобы он не встретил на пути никаких лишних трудностей, избавить его от всего наносного, мелкого и неважного. Потому Севастьянов ничуть не удивился обнаружив, что несмотря на висящий под козырьком домофон и наличие вовсе не дешевого импортного кодового замка, железная дверь подъезда слегка приоткрыта. Так и должно было быть, некая высшая сила, что вела его сюда, услужливо убирала с пути глупые, ненужные сейчас препятствия. Подцепив пальцами холодную сталь он потянул подъездную дверь на себя, и та легко распахнулась ему навстречу открывая темную пасть коридора с выщербленными зубами-ступеньками ведущими внутрь. Севастьянов шагнул вперед, и тяжелый армейский ботинок гулко стукнул по выложенному мраморной крошкой полу нижней площадки лестницы. Из-за плеча ударил первый глухой раскат грома, звонко хлестнули по асфальту первые дождевые капли, сочно и быстро простучали по пластиковому козырьку над подъездом. Севастьянов с лязгом захлопнул стальную дверь за спиной, с наслаждением слушая щелчок намертво вставших в пазы ригелей замка. Напрасные надежды, тот, кого он хотел оставить на улице уже висел прямо перед ним серым сгустком выделяясь в подъездном полумраке. Севастьянов пошел прямо на него, и Мститель радостно и нетерпеливо устремился вверх по лестнице, словно маня за собой, указывая дальнейший путь.

Нужную дверь Севастьянов нашел быстро. Старая обшарпанная дерматиновая обивка, сквозь которую кое-где уже бесстыдно вытарчивал свалявшийся силиконовый наполнитель, большой старомодный глазок и тронутая ржавчиной замочная скважина ясно говорили о том, что здешние хозяева либо бедны, как церковные мыши, либо просто о своей безопасности заботятся не слишком. Такие двери в современных городах редкость, если где еще и встречаются, так это в спальных рабочих районах, в жилищах полунищего пролетариата. На этой же лестничной площадке на фоне суперсовременных металлических, декорированных под дерево соседок, такое убожество вызывало по меньшей мере удивление. Впрочем Севастьянов не удивился, ему было просто не до того, голову вновь сжали тугие обручи ослепляющей боли. Хотелось поскорее закончить то, зачем пришел сюда, к этой ободранной нелепой двери. Даже гримасничающий рядом призрак уже не раздражал, как обычно.

— Ну, что теперь будешь делать? — ехидно ухмыльнулся навязчивый фантом, уловив брошенный в его сторону взгляд.

Вместо ответа Севастьянов протянул руку и нажал торчащую рядом с дверью кнопку звонка, с отвращением вслушиваясь в дребезжащий перезвон внутри квартиры.

— А если его нет дома? — глумливо осведомился Мститель. — А если он там не один? Что тогда?

Севастьянов не ответил, лишь равнодушно пожал плечами, не отнимая пальца от кнопки звонка. Действительно, какая разница… Если нет дома, то рано или поздно придет. Если не один, то в пистолете все еще есть целых три патрона. Должно хватить. Лишь бы все произошло быстрее, чтобы разжались наконец давящие на виски обручи, чтобы схлынула ослепительная, терзающая воспаленный мозг боль.

За дверью послышались медленные старчески шаркающие шаги, кто-то неспешно шел по коридору. Севастьянов сунул правую руку в карман, пальцы удобно легли на холодную ребристую рукоять, привычно охватили гладкий пластик. Большой одним щелчком скинул предохранитель, указательный дисциплинированно вытянулся поверх спусковой скобы. Лязгнул проворачиваясь замок, донеслось из-за двери неясное чертыхание, потом еще раз повернулся ключ. Севастьянов выдохнул и крепко сжав зубы потянул из кармана руку с оружием.

Дверь широко распахнулась. Никаких тебе фокусов с цепочками и прочих подобных прибамбасов, заходи, кто хочет. Померанец стоял на пороге, чуть покачиваясь и тупо глядя перед собой. С трудом сфокусировал взгляд на уставившемся ему в лоб пистолетном дуле, качнул головой, рассматривая стоявшего на площадке человека. Наконец в глазах мелькнула некая осмысленность. Севастьянов ждал этого момента чтобы начать говорить. Почему-то просто так выстрелить в сослуживца ему показалось неправильным, хотя только что сам нетерпеливо ждал, когда же наступит этот момент. Теперь же четко понял, что должен что-то такое сказать ему, что-то емкое и злое, все объясняющее и обвиняющее… Зачем, для чего ему нужно было это осознание того, кто для него был уже трупом, он не смог бы объяснить и сам. В самом деле не все ли равно, что в последнюю оставшуюся секунду будет думать и чувствовать Померанец, если спустя миг, он перестанет и думать, и чувствовать вообще… Но вот было в этом что-то неправильное, надо было сказать, пояснить, пусть даже что-то выспреннее и глупое… Но нельзя, отчего-то невозможно было выстрелить просто так, в человека который в центре дрожащего от криминального беспредела города открывает дверь квартиры даже не глянув в глазок, просто элементарно не спросив, кто и зачем пришел… Нужные слова все не находились и несколько секунд Севастьянов просто стоял с пистолетом уставленным в лоб Померанца и напряженно думал, наконец, вроде мелькнуло в мозгу что-то подходящее. Он уже открыл было рот, но Померанец опередил его: