Его женщина - Мария Метлицкая

Дорогая Марина! Простите, что обращаюсь без отчества. Мне показалось – и снова простите, теперь за наглость, – что мы с вами перешли какую-то черту, невидимую – или видимую – грань, которая мне позволяет обращаться к вам именно так. Если не прав – поправьте.

Читая ваше письмо, я чувствовал, что меня наполняет гордость. Но еще и недоумение: неужели все это правда? Неужели я действительно смог вам помочь? Если так, то нет для писателя громче похвалы и больше победы, ей-богу.

Спасибо вам. От всей души спасибо! Это огромная честь. Кажется, я выпросил у вас эти откровения – своим нытьем и жалобами на жизнь. Даже если и так… Хотя прием, конечно, нечестный, согласен. Но повторяю – я вам очень признателен. Я писал, что у меня сейчас тяжелый период.

Кризис среднего возраста? Хотя, мне кажется, средний возраст я давно пережил – мне скоро пятьдесят четыре. Я держу путь в возраст другой – кажется, он называется «третий»?

Ну да это не важно. Я понял, что для меня сейчас самое главное и самое сложное. Мне нужно принять решение. Решение, которое изменит мою жизнь, сдвинет ее с мертвой точки. Что это? Пока не знаю. И это мучает меня. Но уже пришло облегчение от того, что я ищу эту дверь, ищу этот выход.

И ваше доброе письмо поспособствовало этому, чистая правда! Вот ведь как получается. Сначала я, по вашим словам, помог вам. А теперь вы помогаете мне!

Жизнь моя буксовала в последнее время – со стороны в ней было все гладко и благополучно, а вот внутри меня было плохо. Мне не писалось. И это оказалось для меня большой драмой, даже трагедией. Я и сам не подозревал, что будет так сложно. Странное дело – когда в моей жизни ничего не было: ни дома, ни семьи, ни денег, мне писалось легко. Герои мои были живыми. Хорошими, плохими, положительными, отрицательными, но живыми! Я не лгал, не старался, не изворачивался – я просто писал.

В полутемной комнатке в полуподвале, на старой даче, где мне было холодно, часто голодно, мне писалось! Правды ради, мне и потом писалось – когда появился дом, семья, заботливый и родной человек. Я перестал думать о деньгах – в том смысле, на что купить хлеб и молоко. Я был доволен и счастлив и думал тогда, что вот она, справедливость! И моя писательская судьба оказалась счастливой – а далеко не у всех это бывает, но мне повезло… Я заслужил. Заслужил тем, что страдал. Не суетился, не пытался пролезть в любую щель. Не унижался, не льстил, не заискивал. Я просто писал и ждал. И вот – дождался.

Я стал человеком обеспеченным, признанным, что называется – человеком в обойме. Со мной старались сдружиться или хотя бы числиться в моих приятелях. Это считалось почетно.

Я был сыт и доволен, но до поры. Пару лет назад, возможно чуть меньше, все закончилось. У меня перестало получаться. Получаться так, чтобы это устраивало меня! Поначалу это было совсем незаметно для постороннего глаза – это видел и чувствовал только я. Возможно, еще мой редактор. Но она, деликатнейшая из женщин, молчала. Наверное, тоже надеялась. На тиражи и гонорары это никак не влияло – книги мои по-прежнему замечательно продавались, я был по-прежнему в тренде, и меня рвали на части интервьюеры и телевидение.

Но этот процесс не остановился, нет. Он продолжался и углублялся. Я все сильнее вымучивал из себя сюжет и образы героев. И снова видел и понимал, что ничего не получается. Ни-че-го! Нет, то есть для среднего автора, начинающего или уже заканчивающего это было хоть как-то приемлемо. Но для меня – нет. А я все пытался, мучился и страдал.

Но на днях вдруг понял – не надо. Ничего не выходит – значит, не надо! И мне, знаете ли, стало легче. Я выписал сам себе право на передых. Надеюсь, что только на передых, на остановку.

Очень надеюсь, что у меня снова получится, что я снова смогу. Возможно, я ошибаюсь. Если так – переживать это буду потом. А сейчас я просто снова попробую изменить свою жизнь, такое бывало не раз.

Какое я приму решение, пока не знаю. Но очень надеюсь, что оно будет правильным. Простите, что так много отнял у вас времени! Вот как оказалось, что, кроме вас, поделиться мне не с кем. Гримаса судьбы!

Жена не очень стремится понять меня, считая все это блажью и ленью. А близкого, задушевного друга у меня нет. Так сложилось. Не знаю, возможно, я потом пожалею, что был с вами так откровенен. Но, надеюсь, вы извините меня и все это останется между нами. В этом я совершенно уверен.

Да! От всего сердца поздравляю вас с приближающимся событием, безусловно важным и крайне значительным! Все сомнения – прочь! Все будет отлично! Искренне радуюсь за вас.

Надеюсь, вы счастливы. Иначе к чему тогда все это, правда?

Прекрасного и светлого праздника вам и долгой и радостной жизни впереди.