Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

«Тебе не повезло, старина Леймен, — в который разподумал Роджер, — лучше бы Боб Вильяме убил меня в тот вечер в Мехико.Тебе очень не повезло, толстый негодяй, что я остался жив. И я собираюсь этодоказать».

— Мне приказано уговорить вас не предпринимать никакихактивных действий до завтрашнего утра, — негромко сказал агент.

Он не стал кричать, и это был хороший знак. Он простоговорил с таким расчетом, чтобы его услышал Роджер.

— Я не могу ждать, — признался Роджер, — онимогут уйти.

— Рано утром специальная группа захвата ФБР будет вМехико, — сказал агент, — эти люди никуда не уйдут.

— Как вас зовут?

— Майкл.

— У меня с ними личные счеты, Майкл. Они убили и сожгливсех моих людей. Живьем сожгли. Я не могу ждать до утра. Это мое личное дело.

Агент помолчал, потом, показав на чемоданчик, сказал:

— Здесь все, что вы просили.

— Вы не будете меня уговаривать? — усмехнулсяРоджер.

— Не буду. Если я могу чем-то помочь, можете сказатьмне. Хотя я понимаю, что в этих условиях вы не совсем доверяете и мне.

— Спасибо. Но вы уже мне помогли.

— Роджер, — позвал его агент, — это серьезноедело. Вы уверены, что справитесь в одиночку?

— Нет, но я должен попытаться.

— Вы могли бы подождать до утра.

— У вас есть дети, Майкл?

— Есть, двое сыновей.

— У меня они тоже есть. У моего заместителя, которогоубили в Мехико, тоже были дети. Я не смогу смотреть в глаза своим детям, еслисегодня не попытаюсь. Я не смогу смотреть на себя в зеркало по утрам, когдабуду бриться. Я буду себя презирать.

— Удачи вам, Роджер, здесь все, что вы просили, самоголучшего качества, — сказал Майкл и, повернувшись, пошел обратно.

Роджер подошел, поднимая чемоданчик. Уже выходивший изпомещения Майкл вдруг, вопреки всем правилам, повернулся и позвал его:

— Роджер!

— Да, — выпрямился он.

— Вы можете всегда ходить с чисто выбритым лицом. Вамтак больше подходит. Удачи вам.

— Спасибо, Майкл, — улыбнулся Роджер Робинсон.

Теперь он спокойно раскрыл чемоданчик. Здесь было все, чтоон просил. Это были самые необходимые в его ситуации вещи. Он поднял голову иеще раз подумал, что старина Леймен напрасно не убил его в Мехико.

Возвращался он в прекрасном настроении. Словно этотнеизвестный агент ФБР вдохнул в него жизненную веру, без которой невозможносуществование человека. Словно он подарил ему надежду на будущее. Роджерчувствовал себя победителем. Не всех удалось купить или запугать Эдгару Лейменуи его покровителям. Не все были на стороне этого задыхающегося мерзавца.

Он приехал на квартиру к одному из братьев своих агентов.Леймен мог выйти через центральный аппарат ЦРУ на местную сеть агентуры иустановить наблюдение за каждым домом его агентов. А брат, уехавший на три годав Европу, имел пустую квартиру, и агент охотно предоставил ключи резиденту ЦРУ.Роджер, приехав туда, долго мылся под душем, словно стирая из памяти последниевоспоминания о том страшном дне, когда его обожгло взрывом собственного офиса.Он готовился к этой самой важной для него ночи.

Ровно в восемь часов он сделал три звонка своим агентам,среди которых был местный полицейский чиновник, работавший в аппаратеминистерства внутренних дел. Очевидно, информация, полученная им, его полностьюудовлетворяла, так как он уселся перед телевизором, жадно поедая холодныесандвичи. По телевизору шли последние новости. Внезапно диктор напомнил опокушении на жизнь американского дипломата несколько дней назад. Показал разгромленнуюквартиру Боба Вильямса, сгоревшие автомобили, выбитые стекла.

— Сегодня в пять утра, не приходя в сознание,американский дипломат Боб Вильяме скончался, — сообщил диктор, —врачи констатировали смерть в результате внутреннего кровоизлияния…

— Нет! — закричал Роджер. — Нет! Сандвич упална пол.

— Значит, ты, Эдгар Леймен, не жалеешь никого, —задыхаясь, пробормотал Роджер, — ты даже своих не жалеешь. И тот, ктостоит за тобой, тоже не собирается никого жалеть. Что же, тогда и я не будужалеть никого.

Теперь в запасе у него была длинная ночь. Он знал, где емуискать Эдгара Леймена. Знал, как искать. И знал многое остальное. Он не зналтолько одного — какой секрет скрывали все эти многочисленные убийства. И именноего он собирался узнать.

В этот день Бернардо должен был получить новую инвалиднуюколяску. При одной мысли об этом настроение резко портилось, и он проклинал всена свете — генерала Чернова, уговорившего его поехать в Испанию в качествежениха, руководство Службы внешней разведки, позволившее неизвестному снайперуузнать о его появлении уже через несколько часов после встречи со своей«супругой», Жоакина, заказавшего ему явно для дальнейшего издевательства новоеинвалидное кресло, свою несчастную судьбу, сделавшую его, разведчика-профессионала,посмешищем в глазах окружающих. Только Инес оставалась вне объектов его гнева.Он не хотел признаваться даже самому себе, что эта женщина нравилась ему всебольше и больше.

Правда, их отношения оставались такими же, как и в день ихзнакомства, — ровными, спокойными и без лишних эмоций.

Инес по-прежнему ночевала на диване в гостиной, а онпо-прежнему спал на огромной двухместной кровати в спальной комнате. Иногда онвспоминал ту ночь, когда умер Альфредо. Она вошла в его комнату. Ничего не произошло,они выпили всего лишь по бокалу вина, но воспоминание о той ночи былосладостным утешением его ночных грез. Но не более того. В дополнение ко всемнесчастьям, Инес любила купаться в море и загорала на пляже. А он, прекрасныйпловец и спортсмен, вынужден был сидеть в своей проклятой коляске, словностарик, наблюдая за резвящейся вокруг молодежью. Бернардо иногда клялся, чтодальнейшую жизнь посвятит поискам того неизвестного снайпера, который стрелял внего в Мадриде. Из Эль-Фуэрте приходили неутешительные новости, полицияпродолжала поиски неизвестного убийцы.

Рано утром марокканец уехал в аэропорт получать заказанныйгруз, а Инес снова ушла на пляж, словно в насмешку над несчастным Бернардо,который вынужден был сидеть в своем кресле. Он решил не ходить с ней в этотдень на пляж. Настроение было окончательно испорчено, и он остался один в своемроскошном номере.

Габриэла с удовольствием взялась составить компанию ИнесКонтрерас, и обе женщины ушли на пляж рано утром. А Бернардо остался сидеть набалконе с бутылкой рома, словно старый бродяга, решившийся нагрузиться дооснования. И, нужно отдать ему должное, долгое пребывание в Советском Союзеявно пошло ему на пользу. Ни один потомственный латиноамериканец не сумел быпринять такое количество спиртного, у него просто бы отказала печень. Нодлительные возлияния среди своих товарищей по курсам Высшей школы КГБ сделалииз Бернардо закаленного человека. Теперь бывшие земляки могли ему толькозавидовать.