Мрак под солнцем - Чингиз Абдуллаев

Только глупцы и покойники никогда не меняют своих мнений.

Джеймс Лоуэлл

Они появились неожиданно. Никто так и не смог понять, откудаони пришли. Просто внезапно раздался треск автоматов, и сидевший у самогодерева отец, как-то неловко дернувшись, упал лицом вниз. Потом началсянастоящий ад. Они поливали огнем всю деревню. Выбегавшие из домов люди гибли,попадая под перекрестный огонь автоматов и пулеметов нападавших. Кто-то пыталсядостать оружие, кто-то даже успел сделать несколько выстрелов, но все былонапрасно. Атакующие слишком хорошо подготовились, они словно заранее изучиливсе уязвимые места в их слабой обороне и теперь, прорвавшись наконец в деревню,мстили за прошлогоднее бегство.

Бернардо выбрался из дома каким-то чудом, успев заметитьеще, как тихо охнула мать, сползая на землю. Полоснувшая по окнам автоматнаяочередь выбила стекло, и сразу три пули попали в тело матери. Она опускаласьосторожно, словно боясь напугать старшего сына видом своей смерти. Кажется, онадаже улыбнулась ему напоследок.

Он успел прыгнуть в кусты до того, как появившиеся двоенападающих выбили дверь их дома, врываясь внутрь. «Как там Габриэль?» —мелькнула запоздалая мысль. Младший братишка спал во внутренней комнате. Ондаже вскочил, забыв о собственной безопасности, когда увидел, как из левогоокна выбирается Габриэль. Дальше все было как в замедленном кино. Высунувшеесядуло автомата внезапно заработало, и пули буквально пробивали тело мальчиканасквозь. Ребенок даже не успел обернуться. Он сначала споткнулся, а затем,отброшенный убойной силой автоматной очереди, упал на землю. И вот тут Бернардословно ударили по голове. Даже смерть матери не могла подействовать сильнее,чем расстрел младшего брата, только сегодня показавшего ему свои первыерисунки.

Чувствуя, как кружится голова, и уже не обращая внимания наавтоматные очереди, он бросился к дому, забыв о том, что его собственнаявинтовка осталась в углу кухни. Но в этот момент он не помнил ни о чем. Передглазами было расстрелянное тело десятилетнего брата. Он ворвался в дом и успелзаметить лопату, брошенную на пол. Подхватив ее, он кинулся в другую комнату,где стоял стрелявший в брата мрачный незнакомец. Тот удивленно оглянулся иподнял автомат. Бывают моменты, когда чувство страха исчезает вообще. Егозаменяет какое-то непонятное бешенство, словно внезапно в душе просыпаютсямиллионы умерших предков и исчезает сам страх смерти конкретного индивидуума.Он поднял лопату, незнакомец дернул автомат, даже, кажется, успел сделать нескольковыстрелов и умудрился не попасть с близкого расстояния. Или он попал, Бернардопотом не мог вспомнить, но лопата опустилась на череп убийце, и тот свалился спроломленной головой на пол. Автомат отлетел в сторону, а вокруг тела началагустеть черная кровь.

Подхватив оружие, Бернардо прошел в другую комнату ибуквально в упор изрешетил второго нападавшего, уже что-то искавшего в их доме.Потом он вышел на улицу.

Вспоминая позднее дальнейшие события, он не мог даже описатьсвои действия. Только запах крови, вид убитых людей и дикий плач над теломбрата. И еще до боли сжатый в руках автомат, расстрелянный до последнегопатрона. Когда его нашли спустя два часа, он так и лежал у тела своего брата,сумев доползти сюда после ранения. Позднее на теле Бернардо было обнаруженопять пулевых ранений. Никто не понимал, как он мог двигаться с подобнымиранами. И как он сумел выжить, потеряв столько крови. Его состояние довольнодолго было очень сложным, и лишь когда оно немного улучшилось, его послали вМоскву на дальнейшее лечение.

Борющиеся против Сомосы и его палачей партизаныСандинистского Фронта национального освобождения считали тогда за честь попастьв столицу первого в мире социалистического государства, так много делавшего дляподдержки их справедливой борьбы. Он и не думал, что вернется снова на родинутолько спустя шестнадцать лет.

Уже в другую эпоху…

В кабинете было прохладно и уютно. После утомительной летнейжары он с наслаждением пил холодную минеральную воду, чувствуя, как постепенноуспокаивается. Сидевший напротив него красивый подтянутый хозяин кабинета молчаждал, пока наконец гость не заговорит. Он допил воду, поставил стакан на стол илишь тогда сказал:

— Хорошая вода — боржоми. Откуда вы ее получаете?Неужели по своим каналам?

Хозяин кабинета улыбнулся. Он знал, что гость любит задаватьподобные вопросы, но не думал, что они будут настолько далекими от его нынешнихпроблем.

— Грузинские товарищи присылают, — весело сообщилон, — подарок Игоря Георгадзе.

— У вас до сих пор говорят «товарищи», — наигранноудивился гость, — я думал, вы уже давно «господа».

— Вот сколько лет тебя знаю, — не выдержал хозяинкабинета, — ты никогда не бываешь серьезным. Это, видимо, твой психотип,помогли выработать еще при покойном Юрии Владимировиче.

— Раньше, — даже обиделся гость, — гораздораньше. Я ведь работал еще при Иване Александровиче Серове: тогда впервые нас иназвали Комитетом государственной безопасности.

— Извини, я все время забываю, сколько тебе лет, —съязвил хозяин кабинета, — а ты хорошо сохранился.

— Издеваешься, — гость протянул руку к бутылке,наполнил свой стакан, — давай, давай, ты теперь генерал, тебе можноиздеваться.

Он снова выпил весь стакан.

— Черт его знает, — он поставил стакан настол, — может, у меня диабет, как думаешь, а? Нужно провериться.

В моем возрасте это вполне возможно. Что-то много жидкостипить стал.

— Какой у тебя возраст! — махнул рукамигость. — Ты еще на моей могиле скажешь про меня хорошие слова и супругумою под ручку домой отведешь. Правильно?

— Может, ты собираешься в мемуарах обо мненаписать? — невинным голосом уточнил хозяин кабинета.

— На том свете. Никак не раньше. Уточняю специально длятебя и для твоих ребят, которые сейчас нас слушают.

— Этот кабинет не прослушивается, — напомнилхозяин кабинета, — здесь столько техники вокруг. Это исключено.

— Скэллеры или скремблеры,[1] как онитеперь называются? — спросил гость.