Ноль ноль ноль - Роберто Савьяно

Русские боссы ходят в лейблах с головы до ног, от чемоданов до трусов, пользуются протекцией политиков, ведают назначением государственных чиновников и закатывают вечеринки мегагалактического размаха при полном невмешательстве полиции. Уровень организованности группировок растет: у каждого клана есть общак – общая касса, куда поступает определенный процент денег, полученных, например, путем грабежа и рэкета, которая идет на покрытие расходов воров, попавших в тюрьму, а также на взятки политикам и коррумпированным полицейским. К их услугам солдаты, армии адвокатов и самые ловкие брокеры.

При советском строе воры в законе работали бок о бок с элитой Советского Союза, а их влияние распространялось на все уровни госаппарата. В брежневские годы, пользуясь тяжелым застоем в социалистической экономике, они создали черный рынок впечатляющих масштабов – мафия готова была удовлетворить любые запросы всякого, кто мог себе это позволить. Спекуляцией занимались все – директора ресторанов и магазинов, верхушка государственных предприятий, партийные боссы и чиновники госаппарата. Любой товар, от еды до лекарств, имел хождение на черном рынке. Воры в законе добывали то, чего был лишен простой народ во имя социализма, и доставляли эти блага “загнивающего капитализма” на дом партийной верхушке. Так сложился альянс партийной номенклатуры и криминалитета, последствия чего невозможно будет переоценить.

Советский строй рухнул, оставив после себя вакуум – экономический, этический и социальный, который с готовностью принялась заполнять мафия. Целые поколения людей без работы, без денег, порой в буквальном смысле голодающих – русские криминальные структуры могли вербовать рабочую силу толпами. Военные, милиция и ветераны войны в Афганистане предлагали себя наперебой. Через свои банковские счета и связи бывшие сотрудники КГБ и советские аппаратчики спонсировали самые разные виды деятельности преступных группировок, вплоть до наркоторговли и торговли оружием. Переход к капитализму оказался не обеспечен ни законами, ни соответствующей инфраструктурой. Зато на стороне ОПГ были деньги, хищная хватка и способность внушать страх – кто мог им противостоять? Получив доступ к рынку, так называемые “новые русские” принялись обогащаться с головокружительной быстротой, посредством определенного “налога” обеспечивая своим предприятиям защиту от прочих группировок, а при необходимости также и некую помощь в решении вопросов с должниками и конкурентами. Мелкая рыбешка не смела и трепыхаться – среди рэкетиров был один тип, разгуливавший с ножницами и отрезанным пальцем: “Не будешь платить – и тебе отрежу”. Запад, до которого доходило лишь смутное эхо этой вакханалии, был погружен в свои проблемы и продолжал питать иллюзии. В итоге именно дотации Соединенных Штатов и стран Европы, выделявшиеся на развитие гражданского общества в бывшем СССР, косвенным образом позволили русской мафии нарастить жирок. Их давали преимущественно неправительственным организациям – из опасения, что иначе они попадут в карман к бывшим коммунистам и укрепят позиции старого режима и старой бюрократии. Но в результате немалые средства были перехвачены преступными группировками и так и не дошли до адресатов.

После вступления в силу нового банковского законодательства новые банки стали появляться как грибы. Мафиози уже не надо было подкупать верхушку прежних структур. При наличии денег, в которых они не испытывали недостатка, и какого-нибудь подставного лица можно было открыть свой банк. Туда пристраивали родню и друзей, в том числе недавно вышедших из тюрьмы. Существовал, в конце концов, грандиозный план приватизации, согласно которому каждому из граждан должна была достаться своя доля от предприятий советского хозяйства, от энергетических комплексов до московских гостиниц. Стоимость распределенных таким образом акций была незначительна для людей, наделенных деньгами и властью, но огромна для тех, кто не знал, как и на что протянуть до зарплаты. Бедолаги продавали их по цене даже ниже номинальной скупщикам, действовавшим в пользу элиты, в которую входили бывшие советские функционеры и мафиози. Между русской мафией и правительством надолго установилась симбиотическая связь: взятки устраивали всех, потому что всем надо было на что-то жить. Русская мафия была повсюду. Русская мафия стала Государством.

В 1993 году в одной только Москве членами преступных группировок было совершено тысяча четыреста убийств, не говоря уж о впечатляюще возросшем числе взрывов и похищений. Москву сравнивали с Чикаго двадцатых годов. Предприниматели, репортеры, семьи бандитов – никто не мог считать себя в безопасности. Шла война за контроль над фабриками, месторождениями, территорией. Компаниям и предприятиям приходилось идти на соглашение с преступным миром, просто чтобы не быть уничтоженными. По мнению бывшего агента ФБР Роберта Левинсона, занимавшегося в разное время италоамериканской, сицилийской, колумбийской и русской мафиями, последняя – самая жестокая. Есть, правда, одна отличительная черта: русские зачастую имеют диплом, говорят на многих языках, представляются инженерами, экономистами, учеными – в общем, “белыми воротничками”. Это образованные кровопийцы, и когда за границей начали это понимать, было уже слишком поздно. Мафия не только заполнила вакуум власти в России. Самые пугающие ее представители уже пересекли границы и на свой манер воплощают в жизнь идею нового мира.

“Смерть идет за тобой по пятам”, – любит повторять Сергей, один из ближайших соратников Могилевича. Сергей – мужчина невысокого росточка и неприметной наружности, одетый как оборванец, и потому без труда превращается в невидимку. Дон Семен презирает его, но при этом ему полезен, ведь неприкасаемыми становятся те, с кем не стоит связываться. С Сергеем не стоит. Весь город знает, что он ходит с чемоданчиком. Но мало кто знает, что там внутри. Сам Могилевич не говорит об этом никому, даже жене. Однажды Сергея похищает конкурент Могилевича – предприниматель, пытающийся перехватить у него подряды правительства Москвы. Сергей не сопротивляется и дает себя затащить в темный подвал безликой многоэтажки на московской окраине. Он не оправдывается, не умоляет его отпустить, не грозит гневом своего влиятельного покровителя. Он просто открывает чемоданчик – и на следующий день, все в том же мятом костюме, с тем же безучастно-отстраненным видом, стучится в дверь Могилевича. “Как тебе удалось?” – спрашивает его патрон и по такому случаю даже отрывает глаза и руки от ноутбука. Сергей подходит к столу, кладет на него чемоданчик. Клац-клац – и быстрым движением разворачивает его на сто восемьдесят градусов. Могилевич даже глазом не моргнул, увидев себя самого вместе с Сергеем в редкую минуту отдыха на Черном море. Он и не помнит, когда Сергей ухитрился сделать этот невинного вида пляжный снимок, гарантирующий фотографу, что на его голове теперь никто и волоска не тронет. Могилевич улыбается, закрывает чемоданчик и разворачивает его обратно.

Виной ли тому похищение Сергея или опасность, которой сам он подвергается в раздираемой войнами банд Москве, но Могилевич приходит к мысли, что лучше уехать. Денег у него в избытке, он накопил миллионы долларов, большую часть которых добыл самым опасным своим оружием – финансовой сметкой. Не успела перестройка дать зеленый свет частному предпринимательству, как он тут же основал компании, официально занимающиеся импортом-экспортом топлива и зарегистрированные на приличном удалении от шпилей кремлевских башен – на одном из офшорных островов в проливе Ла-Манш. Одна из компаний называется Arigon Ltd, другая —Arbat International. Последняя принадлежит Могилевичу лишь наполовину: вторая половина поделена между Япончиком и главами солнцевской группировки Михайловым и Авериным. Конвертировав крепкие дружеские связи в подписанные бумаги, Могилевич пакует чемоданы. В 1990 году он решает перебраться вместе с самыми доверенными своими людьми в Израиль. Это самое начало второй волны еврейской эмиграции из Советского Союза, она же вторая волна импорта мафиози – та первая, на которой нажился сам Могилевич, была в семидесятые. Тогда уезжали не только безобидные диссиденты, но и тысячи уголовников, от которых КГБ рад был избавиться. Многие из них направились в Соединенные Штаты, заселив там “Маленькую Одессу”, куда в 1992 году прибудет Иваньков, другие – разъехались по свету. Но связь между собой сохранили, так что получилась охватившая целый мир сеть – сеть, в которую Дону Семену и Япончику оставалось только встроиться, не теряя при этом контакта с русскими группировками.