На краю пропасти. Китайская шаль. - Патриция Вентворт

– Дорогой, неужели ты так сильно ее любишь?

От удивления Лора остановилась. Петру и ее собеседника не было видно из-за кустов, но она, наверное, была с Элистером, и оба не подозревали, что они не одни. Подумав об этом, Лора пошла назад, но еще успела услышать, как Элистер неожиданно громко сказал:

– Иногда я ее ненавижу!

Лора, зажав уши, побежала по тропинке и перевела дух только когда кусты остались позади.

Она уже переодевалась к обеду в своей комнате, когда, стукнув пару раз в дверь, вошла Петра.

– Это была ты? – без всяких вступлений спросила она. – В кустах, после чая?

Минуту назад Лора видела Петру внизу оживленной и веселой. Сейчас она была бледной и решительной.

– Да.

Петра расслабилась.

– Я так и думала, но все-таки сомневалась. Кто еще стал бы убегать? И что ты слышала?

– Я слышала, как ты спросила его, правда ли, что он ее так сильно любит, а Элистер сказал, что иногда ее ненавидит. Потом я зажала уши и убежала. Мне очень жаль, что я застала вас за разговором, Петра. У меня не было ни малейшего желания подслушивать.

Петра улыбнулась. Улыбка сверкнула и погасла.

– Знаешь, я даже рада. Всегда легче, когда кто-то в курсе.

– Ты хочешь об этом поговорить? – неуверенно спросила Лора.

Петра кивнула:

– Иногда это помогает… Если человек умеет слушать.

Лора хотела что-то сказать, но только пошевелила губами.

Петра засмеялась:

– Валяй!

– Элистер сказал, что он… что он ее иногда ненавидит. При этом он без конца твердит, какая она замечательная.

Петра порозовела, покраснела, побагровела, в глазах сверкнули молнии.

– Неужели ты не понимаешь? Единственное, что ему осталось, – это считать ее замечательной. Без этой соломинки он окончательно утонет. Элистер действительно страдает от того, что причиняет мне боль, а наша помолвка на грани разрыва. Он не может просто взять и бросить меня. Элистер страдает потому, что поступает подобным образом. Поэтому он и убеждает сам себя, какая она расчудесная и распрекрасная. Что ему еще остается? А иногда он уже больше не может себя обманывать – и тогда я должна быть с ним рядом. Не потому что я не отпускаю его – это нужно ему, не мне. Танис что-то делает с мужчинами – они начинают сходить с ума, будто что-то ломается внутри, корежится. – Петра снова побледнела и теперь говорила тихо и быстро, все время глядя Лоре в глаза: – Лора, иногда я боюсь, что он что-нибудь сделает…

Последнее слово Петра произнесла едва слышно, словно ей не хватило дыхания. Неожиданно она просияла, обняла Лору и звонко чмокнула ее в щеку.

– Ты неподражаема! – воскликнула Петра и выбежала из комнаты.

Петра, одетая в алое платье, зашла за Лорой, и они вместе спустились в гостиную.

– Я рада, что тебе тоже не во что переодеться. Хотя – какая разница? Что бы мы ни надели, по сравнению с Танис мы оборванки.

Лора посмотрела на свою веселую спутницу и улыбнулась:

– Ну, ты не самая последняя оборванка.

– А, хочешь подсластить пилюлю? Тебе хорошо говорить, с твоей-то китайской шалью. Вот погоди – Танис сегодня будет при всем параде. Ведь придут Мэдисоны.

– Я знаю, она мне сказала.

– А она не сказала тебе, что топит их брак? – резко спросила Петра. – Что Сильвия, бедняжка, сходит с ума от ревности?

– Нет…

Мэдисоны пришли рано. В гостиной еще не было ни Танис, ни Агнес Фейн, но Мэдисоны хорошо знали Максвеллов и Кэри Дэсборо, так что из всех присутствующих им была незнакома только Лора. Не успела Петра ее представить, как появилась мисс Фейн в бордовом бархатном платье, с крупными серьгами в ушах и красивой брошью, усеянной бриллиантами и рубинами, на груди.

У Лоры было время разглядеть Мэдисонов. Муж – коренастый, с синими страстными глазами, копной рыжих волос и походкой моряка. У него не было и десятой доли привлекательности Элистера Максвелла, зато имелась какая-то удаль: когда он входил в комнату, все сразу чувствовали – вот человек, который ничего не испугается и ни перед чем не остановится. «Похож на пирата», – подумала Лора и остановилась на этом определении. Жена по сравнению с мужем казалась маленькой и незаметной. Совсем еще молодая, Сильвия не умела скрывать свое несчастье. Будь она счастливой, эта хрупкая блондинка была бы очаровательна, но от бесконечных переживаний она подурнела. На ней было голубое платье – ничего особенного, да и сидело нехорошо. И если раньше этот цвет ей шел, то теперь он только подчеркивал необыкновенную бледность лица, которую Сильвия даже не пыталась замаскировать макияжем.

Переведя взгляд на ярко накрашенную Петру в вызывающе алом платье, Лора невольно сделала сравнение в ее пользу. Если уж проигрывать, то с высоко поднятой головой.

Вошла Танис Лайл. На ней было платье из белого шифона, очень простое и, как заметила Петра, наверняка ужасно дорогое. Это было платье для молоденькой девушки, и Танис, надев его, выглядела совсем юной: незамысловатая прическа, на шее – только нить жемчуга. Такой ее все и запомнили.

Она, улыбаясь, подошла к Мэдисонам и, нежно положив руку Сильвии на плечо, нагнулась, чтобы поцеловать ее в бледную щеку Сильвии это было явно неприятно. К тому же Лора никогда не видела, чтобы Танис с кем-либо здоровалась подобным образом. И тут ее поразила мысль, что это намеренный жест, вернее, военный маневр, боевой прием, призванный поразить врага в самое сердце. Танис не торопилась убрать с плеча Сильвии руку с кольцом в изумрудах и бриллиантах. При этом она смотрела в глаза Тиму Мэдисону.

Между ними пробежала искра – Лора скорее почувствовала это, чем увидела. Ей захотелось что-то сделать, что-то сказать. Появление Люси Эдамс несколько разрядило обстановку. Она почти вбежала в комнату, вся красная – боялась опоздать, – бряцая цепочками, кулонами и подвесками. Даже не подозревая о том, что происходило до нее, мисс Эдамс со свойственным ей энтузиазмом завела никому не нужный разговор:

– Сильвия, здравствуйте. Как поживаете? Боже, какая вы бледная! Вы хорошо себя чувствуете? Вам нужно пить больше молока и раньше ложиться спать. Да вы истощены! Танис, посмотри, на ней ведь лица нет! Мистер Мэдисон, проследите, чтобы ваша жена выпивала чашку молока в одиннадцать часов вечера и сразу ложилась в постель. Вы должны вернуть ей здоровый цвет лица. Помню, когда только познакомилась с Сильвией, это было первое, на что я обратила внимание, – у нее был замечательный цвет лица.

С ударом гонга мисс Сильвер спокойно и неторопливо вошла в гостиную, держа в руках корзинку с вязаньем.

После обеда в гостиной свернули ковры, под которыми оказался отличный паркет, и начались танцы. У Танис были самые последние пластинки. Лора танцевала с Кэри. Завтра ее уже здесь не будет. Какое счастье!.. Целый день она считала часы до отъезда, но теперь, оказавшись в объятиях Кэри, хотела, чтобы время остановилось.