Почтовые открытки - Энни Пру

приборов. В гостиной Рей придвинул к дивану маленький столик, застелил его желтой скатертью. Она аккуратно поставила на него поднос. Они смотрели на мерцающем экране какую-то передачу, беззвучно отламывая вилками пай с корочкой и кремом. Вид пустых колен мужа рвал ей сердце. Если бы у них были дети, они сейчас укладывали бы их спать. Рей рассказал бы им сказку на ночь. «На ферме, на вершине высокой-высокой горы жила-была девочка. Звали ее Айви Солнечный Лучик Макуэй, хотя в окру́ге все-все звали ее просто Солнышко».

Когда передача уже заканчивалась, зазвонил телефон. Рей потянулся. Его острые локти выпятились под рукавами клетчатой рубашки.

– Если это кто-то с лесопилки…

– Я отвечу, Рей. Не сто́ит тебе никуда ехать в такую погоду.

Черная проливная ночь. Она сняла трубку, но он уже был на ногах, стоял в дверях и прислушивался. Гулкие голоса из телевизора сменились зловещей музыкой, на фоне которой суровый голос произнес: «…я полицейский… во время патрулирования…»

– Да-да, – говорила Мернель нервным голосом, каким всегда говорила с незнакомыми официальными лицами. Кто-то диктовал ей адрес. Она слушала, шаря рукой в поисках карандаша и бумаги. Он встал рядом, наблюдая, как она записывает номер и дорогу до какого-то города, находящегося в горах, милях в ста езды. – Ей семьдесят два года, она была полной, но теперь похудела, рост, кажется, пять футов пять дюймов, я не уверена. Она ниже меня. В очках. – Она помолчала, слушая, что говорил молодой голос. – Я раза два пыталась дозвониться ей вчера днем, но она не отвечала. В какое время? Ну, точно не помню, но как раз начинался дождь. Может быть, часа в три. Сегодня утром снова позвонила. Ее часто не бывает дома, поэтому я ничего плохого не подумала. Да. Да, я могу привезти ее фотографию, сделанную прошлой весной. Мы с Реем выезжаем немедленно.

Повесив трубку, она удивилась, что у нее не дрожат руки, прижала их к глазам, потом безвольно опустила и втянула воздух сквозь зубы.

– Звонили из полиции Нью-Хэмпшира. Какие-то охотники на оленей нашли мамину машину на бревенчатой дороге. Они думают, что она простояла там день или два – ее засыпало снегом, и вокруг – никаких следов. Ее телефон не отвечает, идут только гудки. Мистер Колерейн, шериф Колерейн, распорядился съездить к ее трейлеру и проверить, ее там нет. Нас они нашли через Отта. – Она набрала знакомый номер, не глядя, пальцы двигались сами, по памяти, и постояла, прислушиваясь к гудкам, представляя, как телефон звонит в пустом трейлере.

– Они говорят, что не знают, как машина вообще могла туда забраться. Она села на камень. Говорят, что там вокруг – только скалы, вырубки и болото, бульдозеру будет трудно туда проехать.

– Она пострадала?

– Они не знают, Рей. В машине никого нет. На сиденье осталась ее сумочка. В ней – деньги. Тринадцать долларов. Им нужно описание внешности, чтобы обзвонить мотели и больницы. Говорят, что там жуткий снегопад. Рей, какого черта она делала на лесовозном тракте в Нью-Хэмпшире, за Риддл-Гэпом? Наверное, какой-нибудь грабитель или кто-то еще хуже мог ворваться к ней, похитить и украсть машину.

– Оденься потеплее. Поездка через чертовы нью-хэмпширские горы будет очень трудной.

* * *

От восточного берега реки Коннектикут земля круто уходила вниз. Мернель сидела на краешке кресла, упершись руками в приборный щиток. В свете фар блестела черная дорога, на лобовом стекле метались «дворники».

– В последние месяцы она была странной, Рей. Помнишь, в августе вернулась домой, волоча прицепившийся к заднему бамперу чей-то почтовый ящик? Ведь он должен был страшно грохотать по дороге, а она сказала, что ничего не слышала. А потом, когда снесло мост, она пыталась переехать ручей вброд, и машина застряла в яме. В этой проклятой машине она была ходячей катастрофой. Она слишком стара, чтобы водить машину, Рей. И я собираюсь сказать ей об этом прямо, без обиняков.

Дождь щелкал по капоту, в каждой капле – льдинка. По мере того как падала температура «дворники» при каждом движении сметали со стекла снежные гребешки, оставляя среди ледяной корки лишь два прозрачных «веера», скребли и царапали его. Рей осторожно съезжал с дороги и руками снимал с «дворников» налипший обледеневший снег. Пока он это делал, черный лед обволакивал переднее стекло. Он отскребал его, но, не проехав и мили, был вынужден снова останавливаться и чистить стекло. Обогреватель ревел навзрыд, но только и мог что продувать лунный кружок чистого стекла размером с блюдце, это заставляло Рея ехать, низко пригнувшись к рулю.

Дороги не были посыпаны песком, и «ДеСото» скользил, задние колеса заносило даже при самом незначительном изгибе дороги. В горах их бросало из стороны в сторону. Никаких встречных машин, слепящих фарами, им не попадалось, но далеко позади Рей наблюдал в зеркале заднего вида какое-то медленно ползущее транспортное средство.

– Наверняка там, сзади, идет грузовик с песком, – сказал Рей. Они продвигались со скоростью двадцать миль в час, ледяной дождь словно осыпа́л их солью. В Джарвисе он сменился снегом.

– Ну, хоть небольшое послабление, – сказал Рей. Но колеса теперь буксовали в снегу, а «дворники» не могли разогнать кружившие снежинки. И все же он довел скорость до устойчивых тридцати миль.

* * *

Проснувшись в мотеле на горячих простынях, она по дыханию Рея поняла, что глаза у него открыты. В тесной комнате – пластмассовый стул впритык к двуспальной кровати, телевизор – было душно. У нее болела голова. Обогреватель был включен на полную мощность, и по силе воздушного потока она догадалась, что на улице очень холодно.

– Давно не спишь? – прошептала она.

– Вообще не спал. Только и думаю о том, что она может быть там, снаружи. Становится страшно холодно. – Он встал и потянул шнур жалюзи, на пальце сверкнуло обручальное кольцо. Планки жалюзи застряли под кривым углом. Огни во дворе мотеля расплывались в кристаллической дымке. На сильном морозе шел мелкий-мелкий снег. Там еще и ветер, подумал он. Сколько может продержаться при такой погоде даже тепло одетый человек, забившийся в какой-нибудь полый ствол или укромный угол? Согревает ли огонь выносливости старых женщин с ферм или они уходят быстро и легко?

– Что ты думаешь, Рей?

– Не знаю. Не знаю. Все это выглядит не очень хорошо. Но будем держать пальцы скрещенными. Может быть, кто-то пустил ее переночевать. Не волнуйся раньше времени.

– Рей, некому там пустить ее переночевать.

Он ничего не ответил, просто обнял ее длинными крепкими руками и тесно прижал к своей обнаженной груди. Его сердце громко стучало у нее в ухе, грудь вздымалась и