В объятиях наследницы - Мэгги Робинсон

– Я передам, как вы ее назвали.

– Сделайте одолжение. Ужасно хочется посмотреть, сдержит ли она обещание не бить меня больше по голове. – Он обнял ее и поднял со скамьи.

Уже совсем стемнело. Из окон первого этажа Роузмонта струился ослепительный свет, отбрасывая очертания ярких треугольников на серо-зеленую траву. Луиза видела, как слуги накрывают столы к ужину. В центре суеты стоял Гриффит, следя за тем, чтобы все было идеально. Как правило, к воскресному ужину накрывали поскромнее, но это не означало, что серебряные приборы оставались в своих бархатных гнездах.

Стеклянная дверь в западном крыле здания скрипнула и отворилась. Странно. В оружейной не было света, однако Луизе показалось, что она видит темную фигуру, которая стоит на лужайке. Она собиралась спросить у Чарлза – может быть, он тоже заметил? Но не успела она открыть рот, как раздался резкий треск, свистящий звук – и голова Ягненочка взорвалась у них на глазах, засыпав дорожку гранитными осколками.

Чарлз дернулся назад, увлекая Луизу за собой на землю. Перевернувшись, закрыл ее своим телом. Бедняга. То же самое он сделал с той безобразной теткой, квартирной хозяйкой, когда лопнул клапан у автомобиля Луизы.

– Все в порядке, Чарлз. Со мной все в порядке, – сказала она успокаивающим тоном. Он навалился на нее мертвым грузом. Он был неподвижен. Слишком неподвижен. Луиза дотронулась до его виска, и перчатка окрасилась во что-то темное.

Кровь.

Чарлза застрелили. Ее крика было достаточно, чтобы сбежались все слуги, но пробудить Чарлза к жизни она не могла.

Глава 35

Нет. Нет. Нет. Этого не могло случиться. Всю жизнь Луиза сочиняла истории, в которых все было по-другому. Родители не погибали, а тетя была доброй и заботливой. Хью не дергал ее за волосы и не подсовывал в постель пауков.

Поэтому Чарлз не лежал в ее постели неподвижный, точно сама смерть, с рваной раной повыше левой брови. Не посылали за доктором Фентрессом, чтобы ее зашить. Луиза не прижимала кусок чистой ткани ко лбу Чарлза, чтобы остановить кровотечение.

Напротив. Они с Чарлзом все еще сидели на скамейке сада, сжимая друг друга в объятиях, облекая признания в любви в совершеннейшие из фраз, если не были заняты совершеннейшими из поцелуев. Говорили о скорой женитьбе. А через минуту встали бы и пошли к дому совсем по другой тропинке, где не было ни выстрелов, ни разлетевшихся на куски потешных статуй. Они сидели бы за дружеским ужином в кругу родных, где не было бы и тени осуждения.

Когда Луиза была маленькой девочкой, она складывала ладошки перед собой и закатывала глаза так, что была готова наяву увидеть иную жизнь, которую выдумала сама. С ресниц Луизы скатилась слеза, и она побыстрей смахнула ее. Сейчас не время спасаться в сказочной стране!

За ее спиной стояли Робертсон и Кэтлин. Именно Робертсон прибежал к Луизе первым, подхватил Чарлза, как будто пушинку, и отнес наверх, в их покои. Горничные все еще были вооружены чистящими растворами и тряпками, но Кэтлин отослала их прочь.

– Почему он никак не очнется?

– Терпение, мисс Луиза. У него замечательная крепкая голова, как мы уже знаем. Дайте ему время. Уверена, что с ним все будет хорошо. Когда очнется, будет как новенький. Даже еще лучше.

Но маленькая речь Кэтлин не могла обмануть Луизу.

– А если нет? Что, если он меня не узнает? Или забудет, кто он вообще такой?

– Вы прочли слишком много книжек. Потеря памяти бывает куда реже, чем внушают нам их авторы. Если хотите знать мое мнение, так им просто лень придумывать хороший сюжет.

Мнение Кэтлин Луизу не интересовало. Слишком глубока была рана на ее сердце, чтобы обсуждать дешевые романы.

– Что могло задержать доктора Фентресса?

– Бедняга приехал домой всего пару часов назад. Нелегко это – быть в услужении у Роузмонта двадцать четыре часа в сутки. Ваша тетя держит его на коротком поводке.

– Может быть, ему стоит поселиться здесь? – До недавнего времени тетя Грейс совсем не болела, но доктора держали уже долгие годы. Если у них был роман, то в их возрасте давно пора было бы его узаконить.

– Смотрите! Вы видели? У него дрогнули веки. Чарлз! Вы можете говорить? Это Луиза, Лулу.

Чарлз ничем не выдал, что слышал Луизу. Но, по крайней мере, дыхание его сделалось ровным, хотя выглядел он точь-в-точь как мраморное надгробие, на которые они насмотрелись в церквях во время путешествия по Европе.

– Пожалуй, ему лучше быть без чувств, мисс, – подал голос Робертсон. – Меня зашивали раз или два, и это очень небольшое удовольствие.

– И ему повезло, что его не застрелили на самом деле, – подхватила Кэтлин. – Просто зацепило обломком гранита.

Да, так и было. Но кто-то же стрелял в него! Или в нее. Луиза на все лады проклинала себя за то, что вздумала вернуться в Роузмонт.

– Робертсон, я хочу, чтобы вы остались с нами. Можете спать в комнате Чарлза. Ему нужен телохранитель. Кэтлин, а ты завтра пойдешь в деревенскую гостиницу и принесешь нам еду. Не желаю полагаться на случай.

– А что насчет сегодняшнего вечера?

– Я слишком расстроена, чтобы есть. А Чарлз, если очнется, будет опять слишком слаб. При травмах головы часто бывает тошнота. О-о, не могу поверить, что это случилось!

Луиза заломила руки, чувствуя себя отчаявшейся героиней готического романа ужасов. В дверь постучали.

– Мисс Луиза, это Гриффит. Миссис Ивенсонг хотела бы перемолвиться с вами словечком, если сочтете возможным.

Луиза надеялась, что это доктор Фентресс.

– Я встречусь с ней в гостиной. Кэтлин, оставайся с ним и дай знать, если наступит перемена.

Нагнувшись, она поцеловала Чарлза долгим поцелуем, надеясь, что он проснется, как Белоснежка или Спящая красавица. Увы, ее губы не обладали волшебными свойствами и видимого улучшения не вызвали.

Миссис Ивенсонг успела одеться к обеду, который пришлось отложить, а может быть, и отменить совсем. На ней было красивое черное бархатное платье, гагатовые бусы и кружевные перчатки. Луиза с удивлением отметила, насколько стройна фигура у этой немолодой дамы.

– Давайте сядем, дорогая. Должно быть, вы перепугались до смерти?

Луиза села рядом с ней на диван.

– Он просил меня выйти за него замуж, и я сказала «да», – выпалила она. – Я не могу его потерять.

– Боже мой, какими хлопотными выдались у вас эти несколько дней. Я не задержу вас надолго. Скоро вы вернетесь к нему, но хочу, чтобы вы знали – я делаю все, что в моих силах, чтобы добраться до сути гнусных дел, которые творятся в Роузмонте. Мы не можем допустить новые несчастные случаи, верно? Если завтра или послезавтра я не добьюсь успеха, вам с капитаном Купером лучше будет уехать, как только он достаточно окрепнет.