Княжич Юра - Михаил Француз

— прекращать «прокачку» «скиллов» я не собирался. Тем более, что у меня уже начинало что-то получаться. Что-то, что не стыдно и профессионалам показать. Не на их уровне, конечно, но совсем уж жалко я смотреться на их фоне не буду. Тем более, что Борис Аркадьевич разрешил мне «продвинутый» курс обращения с пистолетом преподавать. Тот, который специальным подразделениям охраны «Первых Лиц» преподают. Не весь, понятное дело — весь я не потяну, да и на фиг он мне не нужен, но именно в части работы с короткостволом. Как быстро достать, как быстро изготовиться, как бить на сверхкоротких дистанциях, как бить в падении, как бить в движении, как бить по террористу с заложником, как самому не оказаться заложником… Много, в общем, всего. Я ещё и четверти не освоил, но очень стараюсь — это интересно! В мире писателя-то мне точно ничего такого уже не освоить. Там, для этого, надо слишком сильно жизнь менять и перестраивать, слишком много дополнительных обязательств и ограничений на себя брать. Не стоит оно того. А вот здесь — почему бы и нет? Я люблю осваивать что-то новое и интересное…

Потом бассейн… А что, кто-то думал, что случившееся полтора месяца назад заставит меня забыть сюда дорогу? Нет. Не заставило. Да — воспоминания били по нервам и портили настроение. Постоянно пыталось проклюнуться чувство вины за смерть Анастасии Дмитриевны, но я гасил его в зародыше: не я нажимал на курок. Не я тащил её с собой в бассейн. Не я залезал ей в голову. И даже не я принимал её на работу, поручая «присмотр» за мной. Она знала, на что шла, когда пыталась «наладить со мной отношения». И информацию о, минимум, одном покушении уже имела.

Так что, брать на себя ответственность и вину за чужую судьбу и чужие действия — вредно. Так же вредно, как не брать за свои, и винить в своих неприятностях кого-то другого.

А бассейн… опасно — да, опасно. Но не опаснее, чем в любом другом месте. Если кто-то ещё решит устроить мне засаду, ловушку или покушение, то любое другое место подойдёт ничуть не хуже этого. А закрываться на бронедверь дома и дрожать под кроватью, накрывшись одеялом — не выход. Да и не получится — минимум, в школу придётся ходить всё равно.

А бассейн… он слишком много полезного может дать развитию моего тела, чтобы отказываться от него только из-за того, что в нём настроение портится. Тем более, это ненадолго — повторение, привычка и будничность быстро притупляют и стирают любые, даже самые гадкие и отвратные воспоминания… если психика не ломается сразу, конечно же. Моя, вроде бы, не сломалась.

Вечером, пробежка, небольшой разговор по телефону с братом… а что? Телефон мне отдали, номер брата в нём не затёрли, прямого запрета на общение не накладывали, так что, в чём проблема? Вот я и общаюсь. Не лично — на личное прямое общение запрет, как раза, никто не снимал. А вот по телефону — да. Общаюсь. Уже третий день.

Княжне Мэри я, кстати, тоже ответил на её сообщение. Даже не сообщением, а звонком. Разговор состоялся. Я попросил прощения за то, что не ответил сразу, объяснил, почему. Сказал, что сейчас всё в порядке, и вообще, в происшествии я практически не пострадал. Поздравил её с заключением помолвки и… и, собственно, всё. Разговор выходил очень скованный и неловкий. Я бы сказал, что натужный. Он был тяжёлым и для неё, и для меня… Так что, после обмена необходимыми фразами, он завершился. И больше не повторялся. А я ещё полночи бил макивару, прикрученную к стене в моей квартире… сначала её прикрутив.

Сел, а точнее лёг за компьютер — я предпочитаю пользоваться ноутбуком лёжа, а не сидя, есть у меня такое маленькое чудачество, только уже перед самым сном. Лёг и начал шариться по Всесети, накапывая информацию на своих одноклассников. Не только тех, кого мне назвала Милютина, но и на всех, кого вообще вспомнил. Списков классов и школы-то в открытом доступе не было. Приходилось полагаться только на память. А помнил я не очень многих. Сказывались прежняя, да и нынешняя антисоциальность.

Но и про тех, кого помнил, нарыть хоть что-то было не сказать, что просто. Во Всесети ведь информации о семьях и личной жизни достаточно богатых и «серьёзных» людей, очень-очень мало. Такие люди предпочитают подобную информацию от посторонних прятать. И правильно, кстати, делают.

Но, кое-что всё-таки нашёл. И этого «кое-что» хватило для уже озвученных выводов. Ну а потом, потом был отход ко сну, так как портфель на завтра собран был заранее. Форма отглажена, обувь начищена. Кобура с пистолетом и нож приготовлены. Уснуть, правда, сразу не получилось — лезли в голову грустные мысли и образ Анастасии Дмитриевны, но это, для такого насыщенного дня, как раз нормально, и это надо просто перетерпеть… вот я и терпел. Пока, наконец, не провалился в нормальный сон. День закончился.

Глава 32

* * *

Это так странно, когда утром ты встаёшь и идёшь на работу в школу, ведёшь там уроки, занимаешься оформлением всяческой официально-учётной макулатуры, готовишься к урокам, проверяешь контрольные и самостоятельные, а потом… ложишься спать и опять идёшь в школу на уроки, но уже сам. Не в качестве учителя, а в качестве ученика. Безумно необычные ощущения. Крышесносные.

Главное, при этом всём, к школьному зданию идти только и исключительно бодрым, как следует, проснувшимся, что б, не дай Творец, не перепутать ничего. А то ведь, очень неудобно может получиться. Неловкая ситуация выйдет — оправдываться придется.

Утром следующего дня, после всего комплекса обычных мероприятий, как то: зарядка, пробежка, душ, сборы, я топал в школу уже не абы как, а к конкретному установленному для нашего класса времени прохождения КПП, к конкретной двери, о которых нам было сообщено (мне сообщено, для прочих это являлось дежурным уточнением) на прошедшем накануне классном часу нашим классным руководителем.

Раньше я, пожалуй, всё равно бы пропустил данную информацию мимо ушей и очередной раз опоздал бы. Да, скорее всего, и проснулся бы только, хорошо, если к концу второго урока.

Теперь же, пренебрегать такими организационными условностями не стал.