Мастер ножей - Ян Бадевский

Начинаю понимать.

Доходит медленно, но все же головоломка складывается из тысяч разрозненных осколков. Жуткая потусторонняя мощь, стремление найти Хозяина Дверей, эта схватка. И, самое главное, – Завея. Мать Ветров. Богиня задверных воздушных потоков. Незримые течения, рвущиеся сквозь миры, пространства и времена. Магическая формула, вынуждающая мастеров ножей повиноваться. Вот что случилось в Ламморе. Посторонний, принявший облик меняющейся женщины, явился в «Таран», подчинил мою волю и перебросил сознание. Вот как они странствуют. На Ветрах Завеи.

Стало легче.

Шатаясь, я поднялся на ноги. Братья Круга стонали, пытались отползти, осматривали себя. Некоторые встать уже не смогут. И все это – моих рук дело. Нахлынул ужас. Хотелось кричать, но я сдержался.

Посторонний – это я.

Тот вечер в Ламморе перевернул мою жизнь. Я перестал быть мастером ножей и превратился в страшное оружие, ждущее своего часа. Следующая мысль поразила меня еще сильнее.

– Ты знал, – посмотрел в безмятежные глаза посредника. – Ты нанял меня, потому что знал. Хотел явиться сюда. Уничтожить моими руками Круг, расчистить дорогу. Все, что мы делали, должно было привести нас сюда.

Коэн улыбался.

– Ты прав, Ольгерд. Но лишь отчасти. Я знал, что Посторонний перебрался в твой разум, это правда. Именно так они и выглядят у себя – изменчивые существа, непрерывно трансформирующие свой облик. Не мужчины, не женщины. Существа. Но мой разум чист. Я защищаю интересы Земли. И это ты должен уяснить.

Наверное, мое лицо скривилось в усмешке.

– Времени мало, – продолжал посредник. – Действие моего заклинания небезгранично. Скоро враг вырвется наружу, и ты меня убьешь. Посторонние сильны. Слушай и не перебивай.

Коэна перебил Нге:

– Ты думаешь, он поймет?

– У нас нет выбора, – печально отозвался тот. – Пророчество гласит, что Хозяин Дверей должен сам победить врага. Познать схватку, очистить разум. Мы погибнем, если он не сделает этого.

Нге почтительно склонил голову:

– Пусть так.

Коэн снова посмотрел на меня:

– Слушай внимательно, Ольгерд. У тебя есть предназначение. Ты должен его исполнить, хочешь того или нет. Сразись с Посторонним внутри себя. Одолей его. Справишься – спасешь всех нас. Проиграешь – сгинешь безвозвратно. Он станет тобой, пожрет все, что ты знаешь. Твои воспоминания, чувства, мечты – этого не будет. Потом он расправится с нами, доберется до Хозяина и распахнет Дверь. Я даже не хочу думать, куда эта Дверь ведет.

Что-то шевельнулось внутри.

Я уже догадался, что Хозяин – Вячеслав. А вовсе не старик Нге. Я это почувствовал. Думаю, Посторонние обладают сверхчеловеческим чутьем на такие вещи.

– Слушай меня! – рявкнул Коэн.

Повернул голову.

– Мы поможем тебе сосредоточиться. Сон разума, ты уже бывал там. Но все это иллюзия. Посторонние пытались ввести нас в заблуждение у Лихого брода. Видимость схватки, мнимый успех. Сейчас все будет по-настоящему. Ты или он.

Навалилась тяжесть.

– Ты понял?

Заставил себя кивнуть.

Уцелевшие братья приблизились к нам. Я насчитал пятерых – остальные были мертвы.

– Сядь, мастер, – тихо произнес магистр Нге. – Тебя ждет долгая медитация.

– Мастер? – тупо переспросил я.

Нге положил руку на мое плечо.

– Ты принят обратно в гильдию. Когда закончишь бой, сможешь вернуться к своим обязанностям.

Опустился на землю. Скрестил ноги. Сделал несколько глубоких вдохов. А потом вдруг спросил:

– Магистр, откуда вы знаете Коэна?

Нге издал короткий смешок:

– Тебе тоже следовало бы его знать. Коэн из Предельных Чертогов – основатель Гильдии ножей.

Посредник мягко коснулся посохом моего плеча. Вихрь подхватил мой разум, стер лица окружающих.

Я провалился в себя.

Я сижу за столиком в дальнем углу «Тарана». Старина Джеб работает за стойкой и не обращает на меня ни малейшего внимания. Справа хлопают костяшками по столу игроки в грабл, слева напиваются портовые рабочие, отпахавшие две смены. Напротив – женщина с изменчивым лицом.

В «Таране» шумно.

Обычный ламморский вечер. Даже запоминать нечего. Передо мной дымящийся травяной отвар. Все, что происходило и продолжает происходить, кажется мне порождением больной фантазии.

– Ольгерд, – вкрадчиво произносит Посторонний. Или Посторонняя? Голос женский. Тот самый, что перекроил мою судьбу в Ламморе. – Ты редко заглядываешь к Старине Джебу. От рук отбился.

От чехарды обликов рябит в глазах. Я не могу сосредоточиться. Собеседник раздражает.

Перед женщиной появляется дымящаяся тарелка.

– Спасибо, Джеб. – Уголки губ расходятся в усмешке. Мне чудится, что улыбается целая шеренга поколений.

Мой враг демонстративно начинает есть. Странно – я воспринимал его в мужском роде, хотя передо мной женщина.

– Не думай об этом. – Посторонний делает неопределенный жест рукой. – Лишние философствования вредны. А нам еще предстоит драться за твое тело.

Я хмыкнул.

Дурацкий диалог.

– Конечно. – Женщина подносит ложку к губам. И глотает суп вместе с ложкой, не поморщившись. – Ты думаешь, что у тебя есть преимущество. Это же твой разум, ты устанавливаешь законы. Стоит пожелать – и я исчезну.

Изящный жест рукой. Миска с супом рассыпается пылью.

– Не исчезну. – Собеседница качает головой. – В этом твоя проблема. Ты – мастер ножей. Умеешь резать глотки в физическом плане, но ментальный уровень для таких, как ты, непостижим.

Обмениваемся взглядами.

Знаете, сложнее всего драться, когда противник – часть тебя. Точнее – гость в тебе. Он знает тебя, а ты его – нет. Исход поединка видится предрешенным. Никаких шансов. Но отступать мне некуда. Человек, зажатый в угол, – страшная сила.

– Начнем, – говорю я.

Стол, за которым мы сидим, не меняется. Мастер ножей и странная женщина, от которой веет запредельем. Взгляды срослись, разумы готовы к столкновению. А вот с таверной происходит что-то странное. Заведение Старины Джеба начинает попросту разваливаться на куски. В полу образуются дыры, через них пробивается мерцающий свет. Стойка рассыхается – от нее отламываются куски. По стенам бегут трещины. Эти трещины проходят через саму ткань мироздания – через столы, еду, людей, пространство и время. Персонажи, сконструированные моим мозгом, разваливаются на части. Я вижу, что они иллюзорны – куклы странствующего балагана, неодушевленные предметы, убогие слепки памяти. Портовые рабочие, стражники, шлюхи, игроки в грабл – все это выдернуто из моих воспоминаний. Антураж для начала поединка.