Мастер ножей - Ян Бадевский

– И что он сделает? – спросил Тведр.

– Вселится в Хозяина, – пояснил Гримлиэль. – Вытеснит его душу, займет чужое место. И распахнет Дверь в Трордор.

– Возможно, – добавил Коэн, – флот Пацифиды – это ложный выпад. Отвлечение внимания. Главные силы Посторонних хлынут через Дверь.

Я вздохнул.

Ничего нового. Только предполагаемая цель врага поменялась. Вместо Облаков – Твердь.

Прислонив заплечный мешок к отвесной стене, я осмотрелся.

От моих ног, петляя, убегала горная тропа. Ущелье внизу затянуло утренним туманом. Этот же туман хлынул на городские окраины, примыкавшие к отрогам. Справа вздымалась отвесная скала, слева клубилась белесая муть.

Далеко впереди охотился рлок.

Я отпустил зверя, позволил проснуться хищнику. Это щедрый подарок – Рык успел отвыкнуть от охотничьих будней за время проживания в городах. Сейчас белая молния носилась по горным склонам, разила всякую живность и тотчас ее пожирала. Вершина пищевой цепочки.

Мне до вершины было далеко.

Развязав мешок, я достал мех и выпил немного воды. Тропа будила задремавшую память. Словно молодеешь, превращаешься в неотесанного лесного мальчишку, бредущего, спотыкаясь, за своим учителем.

Сейчас я не спотыкался.

И знал дорогу.

Взвалив на плечи мешок, двинулся дальше. Со вчерашнего утра в Трордоре резко похолодало. Поверх обычной одежды я накинул короткую шубу без рукавов, на голову пришлось натянуть шерстяной капюшон. На моих ногах были утепленные горные сапоги с пристегнутым снаружи мехом. Надо ли говорить, что под мехом скрывались метательные ножи? Подошвы сапог прочные, ребристые. На руки я натянул шерстяные перчатки без пальцев. В мешок забросил бухту крепкой хошанской веревки.

«Сытость».

Рык поделился со мной кусочком своей радости. Спасибо, друг. Знал, что тебе понравится визит в места нашей юности.

Второй день пути.

Сегодня вечером я увижу ворота гильдии. Должен увидеть. Ночевать пришлось в гостевом домике, выстроенном на каменном карнизе. Домик был вехой, означающей, что половина пути преодолена. Двери не запирались – сюда мог прийти кто угодно. Спал я тяжело. Мне казалось, что в дальнем углу стоит Посторонний. Фигура поглощала звездный свет. Сгусток совершенной тьмы. Посторонний молчал. Я тоже.

Утром я без аппетита позавтракал и двинулся дальше. Рык всю ночь провел на охоте – иногда мне перепадали фрагменты собранных им картинок.

Тропа вилась по склонам Ливонского хребта, забираясь все выше. С каждым шагом мне становилось холоднее. До заснеженных вершин было далеко, но ветер пробирал до самых костей. Карабкаясь по ступеням вырубленной в камнях лестницы, я думал о поколениях мастеров ножей, преодолевавших этот путь до меня. Единицы приходили сюда самостоятельно. Чаще послушников приводили опытные Наставники, скитавшиеся по землям Тверди в поисках достойной смены.

Я шел, переваривая воспоминания.

Вылазки в Трордор по поручениям гильдии. Рлоков с собой брать запрещали – звери были юными, горячими и неуправляемыми. Иногда кого-нибудь из нас отправляли с посланием, адресованным… да кому угодно. Императору, хозяину продуктовой лавки, погонщику браннера, настоятелю монастыря огнепоклонников. У Внутреннего Круга имелись обширные интересы.

Выше.

Вскоре тропа перестала карабкаться в гору. Теперь она вилась над бездной, огибая уступы и циклопические валуны с вырубленными в каменной толще ликами. Это дань памяти – лица магистров, управлявших Гильдией ножей на протяжении долгих столетий.

Магистры сурово смотрели на меня с камней.

С укором.

Словно я предатель, возвращающийся в родной дом, чтобы сжечь все дотла. Или переносчик чумы. Я шел, мешок давил на плечи. Тяжелела и ноша, которую я тащил к горным террасам.

Солнце вскарабкалось в белесое небо. Поздняя осень. Туман в ущелье стал рассеиваться. Я втянул ноздрями морозный воздух – пахло горящей листвой.

Тропа расширялась, петляла, ветвилась на боковые дорожки, уводящие путника в тупиковые расщелины. На очередном повороте из расщелины вынырнул Рык. Я посмотрел на зверя – он довольно облизывался.

Мы пошли вместе.

Зверь держался немного позади, принюхивался к морозному воздуху, посылал свой разум вперед – туда, где он вырос. В этих коротких вылазках я не присоединялся к другу, опасаясь споткнуться и упасть в пропасть.

Каждый камень и трещина были знакомы. Я шел не останавливаясь, думая о прошлом и будущем. В этой длинной тропе слились времена и миры. Моя юность срослась со зрелостью, изгнанник снова стал мальчиком, восторженно вертевшим в руках деревянные тренировочные ножи. У ног этого мальчика крутился недавно прозревший щенок с белой шерстью, а на террасе отрабатывали удары старшие ученики. А еще дальше простиралось бескрайнее прозрачное небо, накрывшее мир храмов и демиургов.

Я возвращался в забытый дом.

Когда ущелье расширилось, расступилось и выплеснулось в южные предгорья, я понял, что путь подходит к концу. Я видел россыпи крестьянских домишек, аккуратные квадратики полей, синюю ленту реки. Тропа вильнула за поворот и уперлась в ворота гильдии. Солнце краснело и скатывалось вниз по отвесному склону.

Ворота были символическими. Они никогда не запирались, поскольку мастера ножей не прятались от тех, кто желал с ними встретиться. Каменную арку, воздвигнутую в мифические древние времена, покрывала искусная резьба – надписи на языке тер и картины из жизни мастеров. Виднелись тут и охранные руны, оберегающие затворников от всякого зла. Створки отсутствовали.

Остановившись перед воротами, я склонил голову. Рык замер справа, втягивая ноздрями знакомые запахи.

Перед нами громоздились террасы Гильдии ножей. Целая система уступов, насыпных площадок, деревянных платформ и скальных козырьков, оборудованных всем необходимым для жизни и тренировок братии. Я видел тянущийся вверх дымок кухонной террасы, крохотные фигурки учеников, одинокие кельи Наставников, бесчисленные тропы и ступени. Я видел купол Храма, венчавшего эту структуру. До моего слуха донеслись крики Наставников, обучающих новичков, звуки скрещивающихся тисовых ножей, топот бегущих ног – штрафная пробежка по склонам. Кто-то рубил дрова. Кто-то гремел посудой.

Улыбнулся.

Что дальше?

Гости мастеров должны обратиться к стражам ворот и изложить свое дело. Вот они – два старших ученика, сидящих под навесом справа. Перед учениками – простой дубовый стол, отполированный касаниями поколений их предшественников.

Направился к навесу.

Ученики скучали. Первый играл с ножом – отправлял его в медленный полет и возвращал обратно простенькой руной. Выглядело эффектно – для тех, кто не владеет рунами. Второй думал о чем-то своем. Перед учениками лежала раскрытая гостевая книга.