Война по понедельникам - Антон Первушин

Валентин снова вспомнил мертвое и окутанное сиянием лицо Резвого.

— У меня, — продолжал Константин Александрович, — вызывает чрезвычайный интерес ваше намерение найти обратную связь между человечеством и пришельцами.

— Это ответило бы на многие вопросы, — сказал Валентин. — Кстати, раз уж зашел разговор, а что вы можете рассказать мне о пришельцах? Может быть, и вам доводилось наблюдать какой-нибудь необычный феномен?

— Нет, — подумав, отвечал Константин Александрович. — Ничего подобного мне наблюдать не приходилось.

Малая искорка мелькнула и сразу погасла в его глазах, выдавая присутствие какой-то тайны. Но Валентин в третий уже раз решил отложить это на потом.

Вечером Валентин пытался читать. Через полчаса он понял, что, кажется, утратил это умение навсегда. Мысли, изложенные на бумаге, представлялись банальными, проблемы — надуманными. А стилистические эксперименты Набокова — пустыми, совсем ненужными. Валентин отложил книгу.

«Удивительное дело, — подумал он. — Всего-навсего десять лет прошло и книголюба — как не бывало». Но и сожаления он по этому поводу не испытал: другое время — другие интересы, так-то…

* * *

Через несколько дней, восстанавливая силы, Валентин стал совершать пешие прогулки по окрестностям. Впрочем, он не прогуливался просто так — он искал и хорошо знал, что именно ищет, поскольку оно должно было находиться где-то здесь. По крайней мере, такую ориентировку дал ему капитан Евгений.

Константин Александрович вручил Валентину самодельный арбалет и набор стрел с острыми стальными наконечниками. Применить их однако ни разу не пришлось: единственный встреченный за все время кабан споро рванул в кусты — стало быть, пуганый.

И как-то в один из прекрасных солнечных дней Валентин нашел то, что искал уже больше года — шахты стратегического ракетного комплекса. Когда он увидел ограждение — колючую проволоку, заброшенные доты — то решил было, что вышел на очередной военный городок, которых предостаточно было в округе. Но затем он с осторожностью преодолел границу запретной зоны и… Сердце Валентина подпрыгнуло и возбужденно затрепетало где-то в районе горла. Он увидел шахты: одну распахнутую, бесстыдно зияющую чернотой провала, использованную, стало быть; и другую — с перекрытым мощной плитой створом, а значит, с начинкой, заряженную.

Валентин закричал и подпрыгнул. Переполнившие его чувства требовали немедленного выхода. Он орал, как безумный, распевал во все горло полузабытые песни, пускался в пляс.

— Победа! Я нашел!

А потом, все убыстряя шаг, направился назад. Теперь он желал поделиться своим открытием и радостью, связанной с ним. И чем быстрее, тем лучше. Он забыл о своих сомнениях, он забыл о маленьких странностях приютившей его семьи. Он не думал сейчас об этом. Еще он не думал (не хотелось в такие минуты) о тех препятствиях, которые только теперь и появились на его пути к цели: он не думал, где будет брать энергию для ракетного комплекса и как найти специалиста, способного разблокировать защиту и перепрограммировать автопилот ракеты. Все эти проблемы Валентин оставлял будущему, не подозревая, что будущего у него уже нет…

В то утро они вышли из дома вместе. Ким как всегда убегал по своим таинственным делам, а Антон собирался прогуляться по центру, осмотреть очередную порцию достопримечательностей Богом Забытого Города.

— Я сегодня на машине, — сказал Ким, — так что могу подбросить.

Антон возражать не стал.

Ким пошел вперед и открыл дверцу у новенькой «тойоты», своего последнего приобретения, сделанного на деньги Оружейников. Антон сел в кресло, пристегнулся.

— Поехали, — сказал Ким и повел машину по пустой улице.

И тут Антон увидел…

…Антон вспомнил.

Это случилось две недели назад и за три дня до аудиенции с Колдуном. У входа в «Чуму» прямо на тротуаре сидел незнакомый ему оборванец. Он сидел, скрестив ноги, положив на асфальт шляпу; на макушке у него имелась внушительная плешь, по которой ползала, словно в поисках счастья, одинокая муха.

— Это тоже мой приятель, — весело сказал Ким. — Полюбопытствуй-ка.

Антон заинтересованно подошел к нищему, машинально нащупав в кармане монетку для подаяния. От нищего, что, впрочем, и ожидалось, дурно пахло. Он оказался смугл и поглядывал на Антона снизу вверх хитровато и жадно. Антону показалось сначала, что на голове у нищего, на самой макушке, где ползала муха, имеется нечто вроде татуировки, но, присмотревшись, он понял, что не татуировка это, а родимые пятна в виде трех почти правильной формы шестерок: 666. Антон оторопел, но потом нашел в себе силы отвести взгляд, бросил монетку в шляпу и вернулся к Киму.

— Ну как?

— Обнищавший Антихрист?

— В самое яблочко! — Ким засмеялся. — Именно так его все и называют. Давненько мы не встречались. Временами он пропадает куда-то. Наверное, навещает своего престарелого папашу.

— А где он живет? — зачем-то спросил Антон.

— На южной окраине. Там старые кварталы. Их давно приговорили к сносу, да у Муравьев все руки не доходят.

— Понятно.

Так это было…

…и Антон увидел.

Он увидел троих рабочих, которые без лишней спешки прикрепляли на стене дома большой транспарант. Двое на приставленных лестницах прикрепляли, а третий снизу смотрел и покрикивал, чтобы не слишком криво. На транспаранте были выведены черной краской те самые шестерки: «666».

И Антон понял. А через секунду то же самое увидел, вспомнил и понял Ким. Он рванул рычаг переключения скоростей и выжал педаль газа до упора. Автомобиль почти мгновенно набрал скорость.

— Прыгай! — крикнул Ким, выворачивая руль на перекрестке. — Прыгай, говорю!

— Ну уж нет, — пробормотал Антон. — Я не самоубийца.

— Время, время, — Ким напряженно следил за дорогой. — Ведь опять опоздаем! Опять опоздаем, дьявол вас всех побери! Прыгай, Антон! Я не могу терять времени.

— Чтобы потом меня ложкой с асфальта соскребали? Благодарю покорно!

И тогда Ким затормозил да так резко, что Антона швырнуло вперед и спас его только страховочный ремень. Ни слова больше не говоря, Ким рванул фиксатор ремня и буквально вышвырнул Антона из автомобиля. Антон упал, больно ударившись коленями об асфальт тротуара, а когда поднялся, то от «тойоты» Кима уже и след простыл. И Антону ничего не оставалось, как пожать плечами и отправиться домой. Осматривать достопримечательности центра ему почему-то расхотелось.

А потом что-то случилось с небом. Налетел ураганный ветер, пригибая редкие на проспекте деревья, срывая листву. Ядро в зените потускнело, что не случалось, видимо, еще никогда в это время суток. Антон задрал голову. Небо заполнили движущиеся тени. Сначала подобия размытых человеческих фигур возникли там: видение массивного престола и огромного старца, сидящего на нем; вокруг появились еще двадцать четыре престола с восседающими на них очень похожими друг на друга и на первого стариками, облаченными в белое. Но видение это быстро смазалось, расплылось матово-белой кляксой, уступив место четырем всадникам, скачущим друг за другом на конях разной масти. Затем все там смешалось, хаотически перепуталось, вспыхивали и гасли зарницы, клубилась черная туча, и лишь временами из хаоса возникали, чтобы тут же снова исчезнуть жуткие призраки: ангелы с золочеными трубами, чудовищные насекомые с печальными человеческими лицами, воинство демонов, толстая женщина с открытым в немом крике ртом, на которую с яростью кинулся красный дракон о семи головах.