Константа - Александра Лимова

— Давай в душ иди, я тебе вещи соберу и что-нибудь придумаю, а то ты и без того… — скомандовала чокнутая, титанически подавляя себя и поднимая с коврика у двери стонуще хихикующую меня, — выебанная сегодня. Во всех смыслах.

После водных процедур быстро одеваясь в принесенное Данкой свежее шмотье, я слегка взволновалась, когда по квартире прокатилась трель дверного звонка.

Переглянувшись с чокнутой, выглянувшей из спальни, я на цыпочках прокрась к двери и, выглянув в дверной глазок, замахала на Данку руками. Та, понятливо покивав, скрылась в комнате и после того, как до меня донесся юз моего шкафа купе, утвердивший меня во мнении, что чокнутая теперь играет роль любовника при нежданно-негаданно вернувшимся из командировке муже, открыла дяде-депутату дверь.

— Пошли, Андрюх, — сказал он, привалившись плечом к двери и потянув меня за локоть.

— Но вещи… — растерялась я, уже прыгая в балетки и на автомате подхватывая телефон с кошельком, оставленные на полке возле двери.

— Нет времени, — отрезал он, прищурено глядя в свой смартфон и отклоняя входящий вызов. — Ефимова!

— Я Венедиктова, — попыталась спасти ситуацию я, но Мазур, насмешливо на меня посмотрев, отрицательно качнул головой, как бы показывая, что на этот раз постановка провальная.

Я окончательно растерялась переступая порог и на инстинкте оглянулась в темный провал коридора, где у входа в спальню через несколько секунд угадывался Данкин силуэт.

— Рад видеть в добром здравии. — Очень ровно произнес Кирилл, затемняя экран телефона.

— Взаимно Кир… илл Александрович. — Спустя паузу так же очень ровно отозвалась она.

— Ты долж… у тебя есть возможность уехать по левым документам и не появляться, пока с тобой Женя не свяжется? — поинтересовался он, неотрывно, не моргая вглядываясь льдистой зелено-голубой прохладой в темень квартиры.

— Да. — С миллисекундной задержкой подтвердила Данка.

— Чудесно. — Кивнул Кирилл и потянул меня за предплечье, закрывая дверь и собираясь направиться к лифтам.

— Кирилл Александрович, — позвала чокнутая и он остановился. Дверь придержал, но не обернулся. — Я думаю, что Шеметову следует отсидеть от звонка до звонка.

Мазур повел уголком губ. Не в намеке на улыбку, совершенно для другого — подавляя проявление раздражения, засквозившего выраженной изморозью в глазах. Медленно полуобернулся к ней. Взгляд потемневших глаз снова в провал коридора, где угадывался ее силуэт.

— А я думаю о том, что в ненастную погоду, должно быть, возникают неприятные ощущения в нижней трети правого бедра и левой лучевой кости. — Улыбнулся прохладно. Сухо и вежливо. А в глазах арктический холод.

— Это терпимые ощущения. — Твердый голос Даны Сергеевны. — Очень. — Чрезвычайно твердый.

— Хорошо, — спустя миллисекунду едва заметно кивнул и, вновь став невозмутимым, потянул меня к лифту, — что ты мешкаешь, Андрюш, у нас полный цейтнот. — И через пару мгновений, глядя в свой телефон с непрерывными входящими, бросил мне, — позвони родным, предупреди, что около недели ты вне зоны доступа, но с тобой все будет в порядке. — Бросил краткий взгляд на прикрывшую глаза и выдыхающую меня, с колотящимся сердцем заходящую за ним в лифт, — Женя, сложилась очень серьезная ситуация. Можешь и не звонить, но если твоя семья начнет тебя искать, это может привлечь ненужное внимание.

— Я поняла, — нихрена я не поняла. Выходя вслед за ним из лифта и набирая Мишке, я нихрена не понимала, что происходит, потому быстро проговорила, — Миш, код красный. На неделю. Все в порядке, я клянусь. Просто мне нужна тишина в эфире с неделю. Решишь с мамой? По оговоренному: отвлекающие маневры, ложная инфа, если надумает позвонить и прочее… Миш?

— Ебаный рот, Жень… — сквозь зубы выдал брат. И дежавю. От него я тоже никогда не слышала мата прежде. — Да. — Сорванный выдох Мишки, когда, очевидно, брал себя под контроль. — Да, конечно. В порядке?.. Женя?

— Клянусь. — Убедительно солгала я. Тихо, стараясь, чтобы не услышал Кирилл, деликатно увеличивший расстояние и уже открывающий дверь.

Выйдя во двор, заталкивая поглубже ноющую болезненную тяжесть от того, что вынуждена дать повод для беспокойства брату, направилась вслед за дядей-депутатом ко второй из трех машин, друг за другом припаркованных на проезде.

Почти вся компания в сборе.

Аркаша сидел на корточках у распахнутой передней пассажирской двери, выставив локти на широко разведенные колени и в левой руке слегка взбалтывая виски в бутылке, взглядом неотрывно в экран телефона в расслабленно свисающей с колена правой руке. Саня, выдыхая дым рядом с ним, стоял облокотившись локтем о заднюю пассажирскую. Анохин курил, оперевшись бедром о распахнутую переднюю пассажирскую дверь и что-то говорил Зеле, сидящему на пассажирском сидении, опустив ноги на ступеньку и тихо рассмеявшемуся, покивав улыбающемуся Косте. Я и Кирилл остановились в шаге от них. Понятливо протянула свой телефон в выставленную ладонь Мазура.

— Долго, — констатировал Константин Юрьевич, глядя на него, выключающего мой мобильный.

— Кирилл торопил, — нервозно произнесла я, глядя в растрескавшийся асфальт у ног. — Это я капуша.

Чувствовала, как он посмотрел на меня, но взгляда на него не подняла. Холодными пальцами взяла из протянутой им пачки сигарету и зажигалку.

— Пошла движуха, — усмехнулся Аркаша, глядя на свой зазвонивший телефон и, поместив палец над значком отклонения вызова, поднял взгляд потемневших, улыбающихся глаз в расслабленно затягивающегося никотином Анохина. Тот, чуть погодя, усмехнувшись, кивнул ему и Аркаша отклонил вызов, одновременно, не глядя на брата, безошибочно точно протянув ему бутылку в пальцы расслабленно свисающей вдоль тела руки, в такт трека отбивающей кончиками ритм по черному глянцу двери и вынимающему свой телефон из блейзера, медленно откидывая голову назад, выдыхая дым в ночь.

Саня пригубил поданную братом бутылку одновременно с зазвучавшей мелодией входящего вызова своего телефона. Закашлялся.

— Выебнулся я, блять, — выдавил он, сдавленно фыркая пополам с кашлем и отдавая бутылку негромко рассмеявшемуся Кириллу и, прочистив горло, посмотревл на Костю, прицокнувшего языком, улыбаясь, глядящего на него. Глубоко вдохнув и выдохнув, принял звонок, когда Зеля, поняв жест Кости, отклонялся спиной назад в салон, чтобы взяв упор локтем на широкий подлокотник и разобраться с мультимедиа, убавив скорость трека почти до нуля, чтобы та не мешала Сане, опирающемуся предплечьем об арку задней двери и мрачно, со скепсисом и ледяной иронией глядя в асфальт, супротив тому, что распространялось от него режущим слух мягким и неуверенным голосом, произнести:

— Да, пап. Нет, мы с Аркашей в Монако, ты же сказал нам месяц на глаза тебе не попадаться, мы и решили уехать подальше. — Улыбнулся обернувшемуся на него фыркнувшему и одобрительно кивнувшему брату и, делая голос еще более мягким и неуверенным в полную противоположность наливающемуся тяжестью и бешенством изумрудного пламени глаз, спросил, — что-то случилось? Э-э-э… нет, я не знаю где Анохин, он звонил мне недели две назад, но когда я сообщил, что мы в Монако, он сказал, что ничего не нужно. Нет, больше ничего. — В голосе, ставшем глуше, отчетливо засквозило напряжение, но из другого разряда чем то, что сокрыли темные ресницы. Совершенно из другого разряда. — Я не знаю… папа, не злись, пожалуйста, я действительно не знаю… Аркаша у Васильчукова на вилле вторую неделю пропадает. Или они уже в Ницце, вроде бы собирались. Там Бахтереву отец квартиру купил, он звал нас с Погодиным и Дьячковым обмывать, я не знаю, я не поехал… пап, ну не злись, пожалуйста, что случилось? — И злая улыбка кривит совершенные линии губ, а голос так натурально потрясенный, — о господи, но как же… охренеть… а что известно?.. мы приедем в ближайшее время. Конечно, если Анохин объявится, я тебе сообщу. А, Чернову сказать? Да, конечно, я ему тогда скажу, если… да. Да, пап. Вот это дела, конечно… — Завершил звонок, качая головой и сказал, — он знает о краже, сам в бешенстве, прихлебала Чернов снаряжает ищеек по твою душу, Кость.