Небо без звезд - Джоан Рэнделл

– Идем, – услышала Шатин. – Я выведу тебя отсюда. И отведу, куда захочешь. Ну же, не будем терять времени! Не беспокойся. Мне можно доверять.

Шатин закрыла глаза, позволив себе на миг вообразить… просто притвориться.

Что Марцелл сейчас смотрит на нее.

Что это ей он говорит эти слова.

Что именно ее готов отсюда вывести. И увезти куда-нибудь далеко-далеко. На другую планету. Или же вообще в другую галактику. Такую, где небо доброе, а Солнцам на тебя не наплевать. Шатин вздохнула и стала ждать, что еще скажет Марцелл. Ей страшно хотелось растянуть эту минуту. Поверить ему. Забыть все, что происходит на Зыбуне, и просто слушать его голос.

Но он ничего больше не сказал.

Оглушительный шум бунта опять навалился на Шатин, ударил так, словно все третье сословие, похватав оружие, вдруг ринулось на нее.

Девушка открыла глаза и снова прислушалась. Голос офицера пропал, утонул в гомоне. Зато она вспомнила, зачем на самом деле искала Марцелла: теперь этот красавчик был ее единственной надеждой выбраться с планеты.

– О чем это он толковал? – озадаченно спросил Рош.

– Не твоего ума дела, – пробормотала она. – Сиди здесь тихонько и не высовывайся.

– Где же мне еще сидеть? – возмутился мальчишка. – Ты никак забыл, что это мое логово?

Шатин выглянула в узкий промежуток между прилавками.

– И с тебя еще арендная плата, – напомнил ей Рош, – за четыре с половиной минуты. По десять ларгов в минуту – это будет… – Он замолк, считая в уме.

Шатин отчаянно зашарила взглядом по Зыбуну и как раз успела высмотреть исчезающую в сутолоке макушку офицера, прежде чем море лохмотьев поглотило его блестящий серебристый плащ. А рядом с ним покачивался ореол упругих черных кудрей.

Сердце Шатин снова бешено заколотилось.

– Фрик побери!

– Десять, плюс десять, плюс… – поспешно считал на пальцах Рош. – Всего выходит двести ларгов.

Шатин выползла из-под прилавка.

– Не двести, а сорок пять! Но с тебя хватит и тех семи ларгов, что ты выманил у меня обманом…

Она вскочила на ноги и помчалась вслед за Марцеллом и Алуэтт, виляя между телами и сталью, ныряя под мерцающими в воздухе импульсами нащупывающих цель лучинетов. Но толпа была слишком густая. К тому времени, когда Шатин удалось наконец-то протиснуться за пределы Трюмов, стало ясно, что она опоздала. Д’Бонфакон уже усаживал Алуэтт на заднее сиденье своего мото. Застегнул у нее на голове шлем, после чего сам сел впереди. Велел девушке покрепче держаться, обхватив его руками за талию поверх серебристого плаща, а потом завел машину, стиснул руль и рванул с места, подальше от Трюмов.

«Я выведу тебя отсюда…»

А Шатин, которая смотрела им вслед, вдруг почудилось, что это она лежит на помосте, привязанная. И смертоносный луч-клинок нацелен на ее голову.

Она раздраженно топнула ногой, подняв брызги грязи, развернулась и побрела обратно в Трюмы, прижимая руку к сердцу и чувствуя себя так, словно бы оно внезапно превратилось в огромную кровоточащую рану.

Низкие ветки хлестали и щелкали по щитку шлема – машина виляла между деревьями.

Алуэтт вспомнилась посвященная транспортным средствам глава из «Хроник Сестринской обители»: «Мото – это одноместная или двухместная открытая машина, сходная с мотоциклами Первого Мира; может развивать скорость до двухсот километров в час».

Она изо всех сил вцепилась в скользкий плащ Марцелла и не решалась ослабить хватку. Мото стремительно несся вперед, огибая деревья с ловкостью скачущего по лесу оленя. В былые времена, когда леса Первого Мира еще не вырубили или не сожгли загрязненным воздухом, водились там такие звери.

Но здесь деревья дышали жизнью. Яркая зелень, гуща еще более яркого вечнозеленого подлеска, протянувшегося под ними огромным ковром. Все это было похоже на сон; правда, Алуэтт никогда не видела таких снов, где цвета были бы настолько яркими, а картинки менялись как в калейдоскопе. Словно кто-то раскрутил мир и выплеснул на него несколько ведер с красками.

Марцелл молчал почти на всем протяжении поездки, только пару раз спросил, удобно ли его спутнице. Его голос доносился до нее через какое-то устройство в шлеме, однако каждое слово было так хорошо слышно, словно юноша говорил ей прямо в самое ухо.

Алуэтт, впрочем, едва могла ему ответить. Она еще не оправилась от потрясения. И сама не верила тому, что сделала. Ушла с Зыбуна с незнакомцем! Села к нему в машину!

Однако времени на переживания не было, и Алуэтт решила, что об этом она подумает потом. Сейчас следует держать в голове цель поездки: необходимо найти ответы на загадки, окружавшие ее отца, выяснить правду о его прошлом.

Отыскать ту мигающую красную точку на голограмме.

Только по этой причине Алуэтт не отвергла помощь этого странного парня. Потому что должна была узнать, что скрывается здесь, в лесу Вердю.

Прокатив по берегу извилистого ручья, Марцелл выехал на поляну и остановил мото. Алуэтт, оглядевшись, узнала круг шалашей. Да, как раз эту поляну она и отметила на своей карте.

«Откуда Марцелл знает это место?» – задумалась она, слезая с седла и ощущая под тонкими подошвами мягкую лесную почву.

Девушка стянула шлем и принялась осматриваться. Все здесь было чудом. Маленькие шалаши, грубо слепленные из глины и веток, были прекрасны своими низкими дверями и толстыми замшелыми крышами. Их уютно обступали высокие деревья, тянувшиеся в рябое от белых и серых облаков небо.

– Здесь, да? – спросил Марцелл, вглядываясь в ее лицо. – У тебя на карте обозначено это место?

– Да, – кивнула она. – Именно это.

– А ты… – Марцелл проглотил слюну. – Здесь прежде жила твоя семья?

Алуэтт чуть было не расхохоталась в ответ, но вовремя спохватилась, сдержала смех. Парень ведь, похоже, серьезно говорит. В самом деле думает, что она могла здесь жить.

Латерра, и взбредет же такое в голову…

И тут ее осенило. А вдруг Марцелл прав? Что, если они с отцом и впрямь тут жили, прежде чем попали в Обитель? Может, они от кого-то скрывались?

– Откуда ты знаешь про это место? – осторожно спросила она.

Ее вопрос как будто огорчил Марцелла.

– Я приезжаю сюда, когда… – Он запнулся. – Не знаю, как объяснить… когда хочу от всего спрятаться. Здесь мирно. И тихо.

– И что, совсем никто о нем не знает?

Юноша покачал головой:

– Нет. Никто здесь больше не бывает. С тех пор, как Министерство его обнаружило и… – Он оборвал себя и уставился в землю, словно бы испугавшись, что сболтнул лишнее. – В общем, никто здесь не бывает, кроме меня.