Небо без звезд - Джоан Рэнделл

Луч завис буквально в сантиметре над лебединой шеей юной гувернантки. Толпа на площади затаила дыхание. Алуэтт отчаянно пыталась держаться: не хватало еще сейчас потерять сознание. Она услышала тихое шипение, а потом кто-то обхватил ее сзади, закрыв ей глаза ладонью.

– Не смотри, – прошептал над ухом низкий голос.

Она узнала этот голос.

Это мог быть только один человек.

Он ее спас.

Спас от ужасного зрелища.

Не позволил увидеть бездушный приговор Министерства в действии.

Но не сумел спасти от страшного вопля Надетты.

И от запаха горелого мяса.

Марцелл и сам рад был бы отвернуться.

Не смотреть.

Но, закрывая глаза девушке, он просто не мог отвести взгляд от помоста. Как завороженный, он с ужасом наблюдал за тем, что там происходило. А голубой луч не спешил. Он опускался медленно, мучительно, и крошечные слепящие искры взвивались миниатюрным фейерверком, а затем гасли. Когда лазер наконец коснулся шеи Надетты, на Зыбуне воцарилась абсолютная тишина. Казалось, даже не умевшие дышать дроиды затаили дыхание.

Крови совсем не было. Вернее, она мгновенно запеклась под лазерным лучом, не успев пролиться. Но вот от тошнотворного запаха кого угодно вывернуло бы наизнанку. Марцелл судорожно кашлял и давился рвотой, отчаянно сдерживаясь. Он знал, что это страшное зрелище – голова юной гувернантки, со стуком падающая в жестяное ведро, – никогда не сотрется из его памяти.

Никогда.

Он тяжело, прерывисто дышал. Попытался напомнить себе, что это преступница, которая обрекла бедную маленькую Мари на не менее мучительную смерть.

Но от этого стало только хуже. Перед его внутренним взором возникли личико Мари, ласковая улыбка Надетты. Марцелл увидел, как они, играя, перекликались в длинных дворцовых коридорах. Так же, как когда-то и они с Мабель.

Воспоминания кружились в голове, сливаясь воедино. Надетта и Мари. Мабель и Марцелл. Две гувернантки, обвиненные в связях с «Авангардом». Две преступницы, которых приговорили к наказанию.

Одна уже мертва.

Тихий, мучительный стон прервал мысли Марцелла. Он обернулся к девушке. К девушке, называвшей себя Алуэтт.

Он все-таки ее нашел.

А уж признаться, сомневался, встретятся ли они когда-нибудь снова.

Это получилось случайно: патрулируя толпу на площади во избежание возможных эксцессов, он вдруг заметил Алуэтт. В полном ужасе уставившись на Надетту, она отчаянно что-то выкрикивала. Марцелл не медлил: он знал, что должен защитить Алуэтт от того, что сейчас произойдет. В Трюмах девушка показалась ему такой невинной и неискушенной. Смертельно перепугалась при появлении нескольких дроидов. Он и представить себе не мог, что она увидит это.

И вот она стоит, таращась на помост, откуда дроиды стаскивают останки Надетты. Марцелл и не заметил, когда убрал ладонь, закрывавшую Алуэтт глаза.

– Ты в порядке? – спросил он. И поднял руку, чтобы утешить ее, но сразу понял, что не знает, как за это взяться. Погладить по плечу? По руке? Или снова прикрыть глаза?

И отказался от этой затеи.

Девушка что-то бессвязно пробормотала. Марцелл усомнился, что она вообще осознает происходящее. Слова звучали бредом. Глаза у нее остекленели, и она часто, неглубоко дышала.

Может, у бедняжки случился шок?

Алуэтт все не сводила глаз с помоста. Тело убрали. Осталась только мерзкая машина. Изобретение Рейхенштата, как сказал ему дед. Усовершенствованное киборгами-учеными из Министерства. Марцеллу хотелось загрузить это страшное устройство в ближайший вояжер и забросить куда-нибудь подальше в космос.

«Офицер д’Бонфакон? – Голос инспектора Лимьера, загудевший в аудионаклейке, заставил Марцелла на время забыть и о девушке, и об адской машине. – Вы меня слышите?»

Марцелл отступил от Алуэтт, встал так, чтобы она не услышала, и только потом достал из кармана и развернул телеком:

«Да, говорите».

«Народ волнуется. Следует приготовиться к новому бунту. Необходимы еще дроиды. Я уже приказал доставить подкрепление».

Марцелл, разом подобравшись, огляделся вокруг. Действительно, толпа выглядела возбужденной. Люди все еще выкрикивали что-то в сторону помоста, толкались, пробиваясь к нему, чтобы лучше рассмотреть машину смерти.

«Чего вы хотите от меня?» – спросил инспектора Марцелл.

«Уходите оттуда».

Юноша от удивления моргнул: «Что?»

«Покиньте Зыбун. Немедленно».

«Нет, – тотчас отозвался Марцелл. – Это невозможно. Я должен остаться, чтобы защитить Режим. Должен исполнить свою работу».

«Мы уже видели, как вы с ней справились в день Восхождения».

Марцелла обожгла вспышка гнева. Он готов был ответить, когда изображение Лимьера вдруг смела напирающая толпа. Его лицо мгновенно пропало с экрана. Когда же несколько мгновений спустя связь восстановилась, инспектору пришлось кричать, чтобы быть услышанным сквозь весь это невероятный шум:

«Будущий командор Министерства не вправе рисковать собой, усмиряя бунт третьего сословия! Вы – внук генерала! Вы – мишень! Если с вами что-то случится, генерал мне не простит! Уходите, д’Бонфакон! Немедленно! Это приказ!»

«Но, инспектор…» – начал было возражать Марцелл, однако связь уже прервалась.

Сердито вздохнув, Марцелл убрал телеком в карман и вернулся к Алуэтт. Она все тем же застывшим взглядом смотрела на помост. Толпа напирала со всех сторон, но девушка не шевелилась. Словно бы примерзла к месту.

– Эй! – Марцелл встал перед ней, заслонив помост и вынудив посмотреть на него. Она взглянула, и Марцелл на миг лишился дара речи. Он и забыл, какие потрясающие у нее глаза. Огромные, темные, с искорками и невиданной глубины. На всей Латерре таких не найдешь.

– Ты в порядке? – повторил он настойчиво.

Алуэтт словно бы очнулась.

– Да, – сказала она. И почти сразу вдруг яростно замотала головой, завопила: – Нет! Какое там в порядке! Зачем они это сделали?

Алуэтт тыкала пальцем в сторону помоста, где стояла адская машина. В ее больших глазах светилась самая настоящая ярость.

– Она была совсем девочка. Как они могли?

– Надетта убила Ма… – начал Марцелл, однако имя девочки застряло у него в горле. – Премьер-инфанту.

– Но так нельзя. Это страшная ошибка. – Алуэтт уже больше не кричала. – Разве можно наказывать за смерть новой смертью? В Первом Мире это не действовало. Я думала, блюстители Режима усвоили урок. Я думала, подобные меры воздействия остались далеко в прошлом.

Она выражалась настолько странно, что Марцелл снова задался вопросом: да кто такая эта девушка? Ну разве может представительница третьего сословия так разговаривать? А Алуэтт продолжала: