Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Конечно, сложно оценить масштаб убийств, совершаемых за одно нападение, но стоит отметить, что многие (хотя и не все) города достаточно быстро оправились от последствий налета, и это позволяет предположить, что более поздние персидские историки несколько преувеличивали разрушительные последствия нападений монголов. Однако даже если они и преувеличили страдания, нет никаких сомнений, что ветры насилия, которые дули с Востока, были очень сильны.

Монголы были неумолимы. Не успели монгольские налетчики покорить основные города Центральной Азии и разграбить Кавказ, как уже появились на юге России. Они преследовали племена соперников, кипчаков, или половцев, чтобы преподать им урок за неповиновение. Чингиз-хан умер предположительно в 1227 году, но его наследники оказались столь же находчивы и невероятно успешны!

В конце 1230-х годов, после потрясающего успеха в Центральной Азии под предводительством Угедея, который стал великим ханом, или верховным правителем, сразу после смерти своего отца, монголы провели одно из самых потрясающих нападений в истории войн, затеяв кампанию, которая по скорости и размаху превзошла даже достижения Александра Великого. Войска монголов уже вторгались на территорию России из степей. Они появлялись «бесчисленными ордами, как саранча», согласно монаху из Новгорода. «Мы не знаем, откуда они пришли и куда они исчезли, – писал он, – это знает только Бог, так как это он прислал их за наши грехи»[720].

По своему обычаю, когда монголы вернулись, они потребовали дань, угрожая уничтожить тех, кто откажется. Один за другим города подвергались нападениям, а Рязань, Тверь и особенно Киев были основательно разграблены. Во Владимире князь с семьей, городской священник и другие высокопоставленные лица искали убежище в церкви Пресвятой Богородицы. Монголы подожгли церковь и сожгли тех, кто был внутри, заживо[721]. Церкви были разрушены, как писал один из последователей местного священника, «священные сосуды осквернены, священные реликвии попраны ногами, а духовенство перебито»[722]. Было похоже на то, что дикие звери освободились, чтобы пожрать плоть и выпить кровь дворян. Вовсе не Пресвитер Иоанн нес спасение с востока, а монголы – апокалипсис.

Террор, который сопровождал монголов, вскоре породил имя, которым их стали называть, – татары[723], делая отсылку к Тартару – бездне мучений в классической мифологии[724]. Слухи о них дошли до самой Шотландии. Согласно одному из источников, сельдь в портах осталась нераспроданной, так как купцы, которые обычно прибывали за ней из стран Балтики, в этот раз не решились покинуть дом[725]. В 1241 году монголы нанесли удар в самое сердце Европы, разделив свои силы на две части, одна из которых напала на Польшу, а другая направилась к равнинам Венгрии. Паника распространялась по континенту, особенно после того как огромная армия под предводительством короля Польши и герцога Силезии была уничтожена, а голова герцога оказалась на конце пики вместе с девятью мешками, наполненными «ушами мертвых». Войска монголов двинулись на запад. Когда король Венгрии Бела IV бежал в Далмацию и просил убежища в Трогире, настало время для священников совершать мессы, молиться о защите от зла и организовывать шествия, чтобы молить Бога о поддержке. Папа Григорий IX объявил, что любой, кто поможет защитить Венгрию, получит такую же индульгенцию, какая была дарована крестоносцам. Его предложение было встречено с небольшим энтузиазмом: император Германии и дож Венеции знали лучше других, что может случиться, если они попробуют помочь и в конечном итоге окажутся на стороне проигравших. Если бы монголы выбрали западное направление, по мнению одного из современных нам ученых, «скорее всего, они не смогли бы организовать скоординированную оппозицию»[726]. Для Европы настал момент расплаты.

Некоторые современные нам историки очень желчно (и это почти прекрасно) утверждают, что монголам противостояли храбрые сопротивленцы и что они даже были побеждены в некоторых сражениях, которые со временем кажутся им все более и более реальными. На самом деле монголам было просто неинтересно то, что могла предложить им Западная Европа, по крайней мере, в то время. Основной целью было наказать Белу за предоставление убежища половцам и, возможно, за игнорирование неоднократного предписания выдать их. Такое сопротивление должно было быть наказано любой ценой[727].

«Я знаю, что ты богатый и могущественный монарх, – гласит одно из писем королю Беле от лидеров монголов, – под твоим началом великое множество воинов, ты один управляешь великим королевством». Словами, которые знакомы любому рэкетиру, смысл был изложен достаточно прямо. «Тебе сложно подчиниться мне по своей собственной доброй воле, – говорилось в письме, – и все же для вас и вашего будущего будет гораздо лучше, если ты сделаешь именно так»[728]. В мире степи пренебрежительное отношение к сопернику воспринималось столь же плохо, как и прямая конфронтация. Беле нужно было преподать урок. Его целенаправленно гнали через всю Далмацию, хотя были и другие возможности. Монголы опустошали все на своем пути. Один из городов они разграбили настолько, что летописец отмечал, что в городе не осталось никого, кто мог бы «помочиться на стену»[729].