Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Внимание было переключено на более амбициозные цели. В ходе серии атак, начиная с 1211 года, монголы прорвались в Китай, который находился под управлением династии Цзинь, и разграбили столицу, Чжунду, вынудив правителей эвакуироваться из города и перенести столицу южнее. При этом захватчики получили существенную добычу. Расширение в другом месте было еще более впечатляющим. Время оказалось подобрано как нельзя лучше. Власть центра мусульманского мира в ходе XII века ослабла. Мусульманский мир стал похож на лоскутное одеяло с заплатами разного размера. Назрела ситуация, когда можно было оспорить первенство Багдада.

Когда это произошло, правитель Хорезма был занят устранением местных соперников, одновременно поглядывая одним глазом на Восток, в сторону Китая с целью расширения. Консолидация, которая явилась результатом, означала, что, когда монголы победили его, преследуя до острова в Каспийском море, где он вскоре умер, врата в Азию оказались широко открыты. Путь был расчищен[710].

Источники рисуют живые картины отвратительной дикости, которой сопровождались атаки на Хорезм, начавшиеся в 1219 году. Захватчики, как писал один историк, «пришли, разграбили, сожгли, поубивали и затем ушли»[711]. Другой автор писал, что ему хотелось бы никогда не рождаться, тогда ему никогда не пришлось бы пережить такие потрясения. По крайней мере, мусульманский антихрист всего лишь уничтожал своих врагов, продолжал он, монголы же «не щадили никого. Они убивали женщин, мужчин, детей, вскрывали тела беременных и убивали нерожденных»[712].

Монголы тщательно культивировали эти страхи, реальность же была такова, что Чингиз-хан использовал насилие избирательно и преднамеренно. Разграбление одного города было нужно, чтобы принудить другие сдаться без боя и быстро. Театрально жестокие убийства требовались для того, чтобы убедить других правителей, что переговоры гораздо лучше сопротивления. Нишапур стал одним из городов, уничтоженных полностью. Все живые существа: женщины, дети, старики и даже домашние животные и скот – были зверски убиты, так как приказ гласил, что даже кошки и собаки не должны выжить. Все трупы были сложены в огромные пирамиды, как мрачное напоминание о последствиях сопротивления монголам. Этого было достаточно, чтобы убедить другие города сложить оружие и начать переговоры. Выбор был прост: жизнь или смерть[713].

Новости о жестокости, с которой столкнулись те, кто решил подумать и взвесить все варианты, распространялись быстро. История о высокопоставленном чиновнике, которого прислали в ставку вновь прибывшего монгольского вождя и которому залили расплавленное золото в глаза и уши, стала широко известна, как и тот факт, что это убийство сопровождалось объявлением, что это было наказание человеку, «чье недостойное поведение, варварские поступки и прошлые зверства заслужили всеобщее осуждение»[714]. Это было предупреждение тем, кто хотел встать на пути у монголов. Мирное подчинение приветствовалось, сопротивление же жестоко каралось.

Использование Чингиз-ханом силы было передовым в техническом плане и хорошо продуманным в плане стратегии. Длительная осада укрепленных целей являлась сложным и дорогостоящим занятием, так как большая конная армия, которой требовались помимо прочего пастбища, могла полностью истощить регион. Поэтому высоко ценились военные техники, которые могли максимально ускорить ход битвы. Как мы знаем, в битве при Нишапуре в 1221 году использовались 3000 гигантских арбалетов, 3000 катапульт и 700 «огнеметов», которые запускали горящие материалы. Позже монголы заинтересовались разработками западных европейцев, копировали дизайн катапульт и осадных машин, созданных для крестоносцев на Святой земле, и использовали их против целей в Восточной Азии в конце XIII века. Контроль Шелкового пути давал хозяевам доступ к информации и идеям, которые можно было скопировать и использовать за тысячи миль от места их появления[715].

Любопытно, учитывая репутацию, что одним из объяснений оглушительного успеха монголов в начале XIII века в Китае, Центральной Азии и за их пределами было то, что их не всегда рассматривали как угнетателей. И это имело свои основания. В случае с Хорезмом, например, местное население было обязано платить ежегодные налоги, чтобы финансировать строительство укреплений вокруг Самарканда и оплачивать содержание эскадрона лучников для защиты от неизбежного нападения монголов. Ввод такой повинности вряд ли мог сохранить доброжелательность. Напротив, монголы щедро инвестировали средства в инфраструктуру некоторых захваченных ими городов. Один китайский монах, который посетил Самарканд вскоре после его захвата, был удивлен, увидев большое количество рабочих из Китая, а также из других регионов, которые трудились в полях и садах, прежде заброшенных[716].

Эта схема повторялась вновь и вновь: деньги щедро вливались в города, их реконструировали и возрождали, уделяя особое внимание защите искусств и различных производств. Общий образ монголов как варваров и разрушителей очень размыт и вводит в заблуждение, так как был создан позже, когда в первую очередь подчеркивали разорение и опустошение. Такая предвзятая точка зрения показывает, насколько полезно лидерам, которым есть дело до потомков, опекать историков. Именно с этим монголы не справились[717].

Одно можно утверждать безошибочно: то, как монголы использовали силу, остужало кровь тех, кто слышал о готовящемся нападении. По мере того как они пробирались на Запад в погоне за теми, кто сопротивлялся им или бежал в надежде скрыться, монголы вселяли ужас в сердца и умы. В 1221 году армии под командованием двух сыновей Чингиз-хана молнией промчались через Афганистан и Персию, уничтожая все на своем пути. Нишапур, Герат, Балх были захвачены, а Мерв сровняли с землей, по словам историков, убив все его население, за исключением группы 400 ремесленников, которых доставили на Восток для работы при дворе монголов. Земля пропиталась кровью мертвых: небольшая группа выживших пересчитала погибших, получилось больше 1,3 миллиона[718]. Подобные отчеты о массовых убийствах убедили современных исследователей в том, что речь идет о геноциде и истреблении примерно 90 % населения[719].