Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Богатства Константинополя были распределены по церквям, соборам, монастырям и частным коллекциям по всей Европе. Статуи лошадей, которые гордо стояли на ипподроме, были погружены на суда и отправлены в Венецию, где их установили перед входом в собор Святого Марка. Бесчисленные реликвии и ценные предметы также были отправлены в этот город, где сегодня туристы восхищаются ими как произведениями христианского мастерства, а не военными трофеями[691].

Однако неприятностей как будто было недостаточно. Когда Энрико Дандоло, старый слепой дож, который приехал из Венеции, чтобы стать свидетелем нападения на Константинополь, умер через год, было принято решение похоронить его в соборе Святой Софии. Он стал первым человеком в истории, которого похоронили в этом великом соборе[692]. Это было очень символичное заявление, которое говорило о росте Европы. Столетиями люди смотрели на Восток, желая сколотить состояние или реализовать свои амбиции – духовные или материальные. Разграбление и захват самого большого и важнейшего города христианского мира показали, что европейцы не остановятся ни перед чем, чтобы получить то, что они хотят, стать ближе к тому месту, где находятся богатство и власть.

Хотя они и выглядели как люди, жители Запада вели себя как звери, с горечью писал один известный греческий священнослужитель, добавляя, что к византийцам они относились с ужасной жестокостью: насиловали девственниц, убивали невинных.

Разграбление города было таким жестоким, что один из современных ученых писал о «потерянном поколении» в период, который последовал за Четвертым крестовым походом, в то время как имперский аппарат Византии был вынужден осесть в Никее, в Малой Азии[693].

В то же самое время жители Запада принялись делить между собой империю. После консультации с налоговыми регистрами в Константинополе появился новый документ под названием Partitio terrarum imperii Romaniae – «Разделение земель Римской империи», где было указано, кому достанутся те или иные земли. Это деление не было случайным или бессистемным. Это было тщательно спланированное, хладнокровное расчленение[694]. С самого начала такие люди, как Боэмунд, показали, что Крестовые походы, которые обещали защитить христианский мир, сделать работу Господа и спасти тех, кто примет крест, могут использоваться и для других целей. Разграбление Константинополя было очевидной кульминацией желания Европы объединиться и внедриться на Восток.

Как только Византия была разделена, европейцы под предводительством итальянских городов-государств Пизы, Генуи и Венеции бросились занимать стратегически и экономически важные регионы, города и острова. Флоты регулярно сталкивались у Крита и Корфу, так как каждая сторона стремилась получить контроль над выгодными базами и доступ к лучшим рынкам[695]. На суше тоже происходила ожесточенная борьба за территории и статус, особенно жестокая – на плодородных равнинах Фракии, житницы Константинополя[696].

Очень скоро внимание вновь обратилось на Египет, который в 1218 году стал объектом очередного масштабного похода, целью которого было завоевать территорию от дельты Нила до Иерусалима. Франциск Ассизский присоединился к армии, которая направлялась на юг в надежде убедить султана аль-Камиля отказаться от ислама и принять христианство, хотя даже Франциск, личность харизматичная, не смог этого сделать, несмотря на то что у него была возможность побеседовать с правителем лично[697]. После взятия Думьята в 1219 году крестоносцы предприняли попытку захватить Каир при участии так и не обращенного аль-Камиля, данный поход обернулся катастрофой и закончился совершенно бесславно. Когда лидеры похода решили заключить соглашение и начали спорить между собой, какой курс следует избрать перед лицом тяжелого поражения, стали поступать сообщения, которые казались просто чудом.

Новости говорили о том, что большая армия идет из Азии, чтобы помочь рыцарям справиться с египтянами. Сметая всех противников на своем пути, она направляется к крестоносцам на помощь. Идентифицировать подходящую на помощь армию оказалось довольно просто. Это были люди Пресвитера Иоанна, правителя обширного и феноменально богатого королевства, среди населения которого были уроженцы Амазонии, Брахмы, потерянные племена Израиля и целый ряд мистических и полумистических существ. Пресвитер Иоанн управлял государством, которое было не только христианским, но и ближе всех на земле к небесам. Письма, которые появились в XII веке, не оставили ни малейших сомнений в величии и славе его владений: «Я, Пресвитер Иоанн, царь царей, и я превосхожу всех остальных царей в богатстве, добродетели и могуществе… Молоко и мед свободно текут в наших землях, яд не причиняет никакого вреда, так же как и назойливое кваканье лягушек. Нет ни скорпионов, ни змей, шныряющих в траве». В этом царстве было огромное количество драгоценных камней, а также перца и эликсиров, которые исцеляли от болезней[698]. Слухов о прибытии Пресвитера Иоанна оказалось достаточно, чтобы повлиять на решения, принятые в Египте: крестоносцам нужно было просто успокоиться – и победа была обеспечена[699].