Босс преступного мира - Пайпер Стоун

попытался помочь ему, но Томас набросился на него, обвинив в убийстве родителей. Меня там не было, но Луи был, и, судя по тому, что я слышал, это было ужасно. В порыве гнева папа сказал Томасу, что больше не хочет его видеть. Он даже закрыл его трастовый фонд, хотя у него был доступ к деньгам, которые оставили ему родители. Это был удар, от которого Томас не смог оправиться.

Я придвинулась ближе, и мрачность Армана почти уничтожила меня.

— Мне так жаль.

— Мой отец был раздавлен тем, что он сказал своему четвёртому сыну, а моя мать обвиняла его в этом. Это были тяжёлые времена в моей семье. Луи удалось разыскать его, но, как ты можешь себе представить, у него ничего не вышло.

— Вот почему Луи отвернулся от семейного бизнеса.

Наконец он повернулся ко мне со странным выражением на лице.

— Моя прекрасная и умная принцесса. Да, это стало последней каплей, которая подтолкнула его к поступлению в медицинскую школу. Это только усугубило ситуацию. Но это было не самое худшее.

— София.

То, как Арман кивнул, было пугающим.

— До того, как всё это произошло, когда мы ещё были друзьями, мы с Томасом познакомились с девушкой одновременно. Она вошла в библиотеку, и мы оба влюбились.

— Вы поссорились из-за неё.

— Не сразу. Она встречалась с ним, но он стал ещё агрессивнее, и она порвала с ним. Потом она пришла поговорить со мной, потому что действительно любила его. И я начал с ним ссориться.

— Потому что ты тоже её любил.

Его смех чуть не разбил мне сердце.

— Ты даже не представляешь, насколько хреновой была эта ситуация. Он был в ярости, когда я вмешался, обвинив меня в том, что я спал с ней. В то время такого не было. Я действительно верил, что они снова сойдутся, и держался на расстоянии. Прошёл месяц, и однажды она пришла ко мне поздно вечером, вся в слезах. Он потерял самообладание, и это напугало её. В ту ночь я переступил черту.

Я придвинулась ближе и положила руку на плечо Армана.

— Ты был юн.

— Я был идиотом, но, Боже, я любил её. Неважно, после этого всё пошло наперекосяк. Месяц спустя он исчез. Когда Луи нашёл его где-то в Вирджинии, он, очевидно, был не в лучшей форме. Луи никогда не рассказывал нам, что произошло или, о чём они говорили, но это было так. Мой отец запретил нам снова говорить о нём.

— И ты женился на Софии, и у вас родился ребёнок.

— Так и было.

Я задумалась над тем, что он мне только что рассказал, пытаясь подобрать нужные слова.

— Он никогда не говорил о тебе. Я понятия не имела. И не уверена, что моя мама знает. Неудивительно, что ты считал его виновным.

— Я делал всё, что мог, используя свои источники, чтобы следить за ним, и был чертовски потрясён, когда он поступил на службу в полицию. Когда была убита София, мне потребовалось всё моё терпение, чтобы не выследить его, но не было никаких доказательств того, что Томас имеет какое-либо отношение к её смерти.

— Но ты верил в это.

— Да. Было слишком похоже, что так и произошло, его гнев на Софию был настолько силён, что я поверил в его угрозу, прозвучавшую много лет назад. Он сказал мне, что если он не сможет заполучить её, то никто не сможет.

— Мой отец может быть кем угодно, Арман, но он не убийца.

Он потянулся, коснулся моего лица, ощетинился, затем отдёрнул руку и сжал её в кулак.

— Я верю, что ты права, но мне нужно убедиться. Я должен найти ответы и выяснить, кто несёт ответственность за угрозы и нанесённый ущерб. Вот почему мне всё равно нужно завтра уехать в Даллас.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал.

— Ты беспокоишься обо мне, принцесса?

— Да, беспокоюсь. Несмотря на всю твою браваду, внутри у тебя боль от прошлого и от настоящего. Ты по-прежнему не хочешь открыто смотреть в лицо своим эмоциям, предпочитая жить, скрывая гнев, который всё ещё угрожает поглотить тебя. Кто-то хочет твоей смерти. Возможно, нас обоих. Я больше не знаю, что сказать, Арман. Мне нужно поговорить с отцом. Мне нужно узнать его точку зрения на эту историю.

Когда он взял меня за подбородок, удерживая на месте, и придвинулся ближе, я поняла, что Арман не хотел, чтобы я пыталась убежать, как делала раньше.

— Он потерял всё. Своих родителей, жизнь, которую, как думал, он знал, женщину, которую любил всем сердцем. Всё, на чем он мог сосредоточиться, — это месть. Всё ещё вполне возможно, что он манипулировал Трэвисом Рэмси, заставляя его выполнять свои приказы. Вот что мне нужно выяснить.

— Ты больше не знаешь моего отца. Он хороший человек. Разве невозможно, что Рэмси манипулировал им? Используя их дружбу? Я ненавидела этого человека и его ненормального сына. Клянусь Богом, они оба — воплощения зла.

— Возможно, ты права, по крайней мере, насчёт Трэвиса. Он слишком долго жил двумя жизнями.

— Я не разбираюсь в политике вашего мира, но знаю, что ты годами питал жажду мести, в то же время испытывая чувство вины за то, что случилось с Софией. Может быть, именно тебе нужно отпустить это, простить. Я не смогу так жить, Арман. Ты мне небезразличен, и чувства становятся всё сильнее, но я отказываюсь жить так, словно хожу по острию ножа. Неужели ты не можешь этого понять? Ты позволишь мне поговорить с моим отцом.

Он снова поднёс руку к моей щеке, но не прикоснулся ко мне, а держал пальцы на расстоянии нескольких сантиметров, пронзая меня взглядом. Он полностью отстранился, оставив меня с болью внутри, с неописуемой, но глубокой тоской. Когда он направился к двери, я не была уверена, что думать или говорить, или даже что чувствовать.

В тот момент, когда Арман резко остановился в дверях, я почувствовала, что он и сам думает о том же.

— Опасность реальна, Рэйвен. Кто-то использует личные трагедии моей семьи против нас. Это подвергает тебя прямой опасности. Я не могу и не позволю, чтобы то, что я могу контролировать, продолжалось и дальше. Ты останешься здесь, в этом доме, где вы с Зои будете защищены, пока я не разберусь с этим. Не сомневайся, я вернусь. Тогда я сам доставлю тебя к твоему отцу, разорвав с тобой контракт.

— Почему? Я слишком хорошо тебя знаю. Это поспешное решение касается не только моей безопасности. — Я была