Экспедиция - Моника Кристенсен

– Где винтовка? – спросил Терье.

– Стоит около радио, без патронов.

Кнута пробрал страх. Уж не задумал ли он ещё что-нибудь?

– Ты стрелял шесть раз, и, кажется, все шесть раз промахнулся?

– Я стрелял в медведя. Хотел сделать всё, чтобы Карстен мог убежать. Отвлечь его на себя.

Кнут вскочил. Он стоял и довольно долго всматривался вдаль на север. «Если не ошибаюсь, то вот он и сам пожаловал».

На несколько мгновений вниманием Кнута целиком овладел приближающийся медведь. Тот казался жёлтой точкой на белом фоне. Время от времени он нюхал снег. Он шёл медленно и степенно, покачиваясь из стороны в сторону, бесцельно бродил вдоль лыжни. В этот единственный, упущенный Кнутом момент Терье стремительно, словно хищник, бросился в сторону. Он схватил винтовку прежде, чем Кнут смог до неё дотянуться. Заглянул в обойму. Увидев патроны, улыбнулся, очень довольный.

Они уже не держались шеренгой, друг за другом, как в прошлые разы. На этот раз их осталось только двое.

– Пора стрелять, если мы хотим его убить, – сказал Кнут спокойно.

У него в карманах было полным-полно петард и в каждой руке – по одному сигнальному пистолету. Терье ходил взад-вперёд по снегу.

– Отодвинься немного вправо, – сказал Кнут. – Тогда у тебя будет шанс попасть ему в лопатку.

Терье не ответил, он притих, и это насторожило Кнута.

– Не стой за мной, ты рискуешь попасть в меня. У тебя недостаточно опыта, чтобы попытаться попасть ему прямо в сердце.

Медведь двинулся не спеша, словно он их и не заметил. «А он чем-то разгневан, – подумал Кнут. – У него чёрное тело под жёлто-белым мехом с шерстью, которая выполняет функцию теплоизолятора. Вероятно, он не очень голоден, потому что только что поел».

Хотя нет. Кнут на это теперь не рассчитывал.

Терье не сказал ни слова и не отодвинулся вправо.

«Это очень опасно, – подумал Кнут. – Он и в самом деле полностью утратил самоконтроль. Что он там затаился?»

Кнут даже и мысли не допускал, что Терье специально выбрал позицию позади Кнута.

– Вертолёт уже совсем недалеко отсюда, – сказал Кнут. – Я связывался по радио, непосредственно перед тем, как ты появился.

Он соврал, но ведь Терье не мог знать, правда это или нет. Хотя он мог бы обратить внимание на то, что радио отключено, антенна валялась на льду.

Внезапно медведь подобрался к ним слишком близко. Кнут взорвал петарду, но на этот раз она медведя не испугала. Он приблизился ещё на несколько метров, понюхал снег там, где упала ракета. Вероятно, она сгорела не до конца, потому что он отпрыгнул назад и энергично потряс головой.

Кнут не успел среагировать. Он каким-то шестым чувством догадался, что Терье приготовился стрелять. Бросился на снег, но не смог увернуться. Он почувствовал, что пуля разорвала рукав анорака. Попала бы сантиметром выше, раздробила бы кость. Но она только задела его по касательной. Кнут опустился на снег на колени, зажал рану руками. Сидел и смотрел, как между пальцами текла кровь.

Почему именно этот медведь обделил Кнута своим вниманием? Разве мог бы кто-нибудь ответить на этот вопрос? И вообще, что у белого медведя на уме – да кто ж его знает? А может быть, он чувствовал, что наибольшая угроза исходит от винтовки, которую он видел уже не раз? Во всяком случае, от неё исходят пламя и хлопки. А может быть, в медведя уже и раньше стреляли?

Терье приготовился выстрелить ещё раз, и в глазах у него застыл ужас. Белый медведь совершил гигантский прыжок, выбил винтовку у него из рук, разорвал анорак и одновременно содрал у него кожу с плеча. Терье дико уставился на оторванный кусок анорака. Схватился за окровавленную руку и начал кружиться по снегу. Его крики разносились далеко по заснеженному льду. Медведь сделал ещё один круг и пнул Терье сзади.

Кнут сел. Где винтовка? Она лежала в снегу лишь в нескольких метрах от него. Он полз в сторону, не упуская из виду медведя, хотя и знал, что этот грозный взгляд будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Медведь оттащил свою жертву в сторону, на лёд и через полынью. Терье продолжал кричать. Медведь вцепился ему в голову, подбрасывал его как тряпку. И выпустил его, только когда прошёл изрядный путь и перескочил через полынью.

Наконец всё стихло. Но рёв медведя, который терзает кровавую плоть и не может от неё оторваться, ещё долго стоял у него в ушах. Кнут поднял винтовку, пару раз выстрелил, но медведь был слишком далеко, чтобы он мог в него попасть. Терье, вероятно, уже мёртв, во всяком случае Кнут на это надеялся. Он опустился на лёд, но даже не заметил, что сел прямо в лужу, окрашенную алой кровью, капающей из его руки.

Вертолёт летел низко надо льдом, так низко, что оглушительный звук мотора взметнул снежную пыль между торосами. Русские сделали пару кругов около медведя и окровавленного тела на льду. Его так и не удалось прогнать.

Им пришлось выпустить ещё немало сигнальных ракет, прежде чем он развернулся и исчез – в несколько больших прыжков. Кнут рассчитывал, что они начнут преследовать и убьют его, но вместо этого они приземлились в нескольких метрах от палатки. Ему стало ясно: русские пилоты решили, что его жизнь в опасности и прежде всего нужно спасать его.

Никто не задавал никаких вопросов, никто ничего не комментировал. Они взяли его на борт в вертолёт, раздели и обследовали огнестрельную рану на руке. Должно быть, от него исходил ужасный запах, несмотря на вчерашнее купанье, потому что они наморщили носы, когда подошли к нему стерилизовать рану и наложить временную повязку. Они закапали лекарство ему в глаза, сделали болеутоляющий укол. И, наконец, надели на него хлопковую рубашку и шерстяной свитер.

Экипаж русского вертолёта «Ми» оказался больше, чем на Super Puma-1[70]. У них были врач и медсестра, два механика и три пилота. Вся команда действовала слаженно и эффективно, вероятно, они получали инструкции из администрации губернатора. Они выкопали труп Мадса и уложили его в чёрный пластиковый пакет. Упаковали всё, вплоть до самых мелочей, принадлежащих экспедиции, и загрузили в багажный отсек. Они собрали даже обрывки бумаг. Под конец в другой пакет они сложили останки Терье и уложили на носилках рядом с Мадсом.

– Мы не будем преследовать медведя, – сказал пилот. – Какой смысл? Все полярные медведи – потенциальные машины для убийства. Скоро он снова начнёт преследовать и пожирать тюленей, если только найдёт, на кого поохотиться.

Кнут не мог оторваться от окна. Он не хотел ни о чём думать, просто сидел и радовался, что остался в живых.

Только когда вертолёт поднялся в воздух, взвихрив снег над всей этой устрашающей сценой внизу, к нему подсела медсестра. Она помогла ему надеть шлем с микрофоном и наушниками. Кнут подтвердил, что является офицером полиции.