Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Лэнгдон и Виттория выбежали из здания секретных архивов.Свежий воздух подействовал на Лэнгдона как сильное лекарство. Его мышцы обрелиупругость, а плавающие перед глазами кроваво-красные пятна исчезли. Однакочувство вины, которую он испытывал, осталось. Только что он выступил в качествесоучастника похищения бесценной реликвии из самого секретного архива в мире. А ведькамерарий сказал: «Я вам доверяю».

— Поторопимся, — сказала Виттория и затрусила повиа Борджиа в направлении штаба швейцарской гвардии. Драгоценный листок онапо-прежнему держала в руке.

— Если хотя бы капля воды попадет на папирус…

— Успокойтесь. Как только мы до конца расшифруем текст,мы сразу же вернем на место этот священный лист № 5.

Лэнгдон прибавил шаг и поравнялся с девушкой. Ощущая себяпреступником, он тем не менее продолжал восхищаться находкой и предвкушал тотшум, который поднимется после обнародования документа.

Итак, Мильтон был членом братства «Иллюминати». Он сочинилдля Галилея четверостишие, которое было помещено на пятой странице… и котороеускользнуло от внимания Ватикана.

— Вы уверены, что можете расшифровать смыслстиха? — спросила Виттория, протягивая листок Лэнгдону. — Или отвосторга все серые клеточки вашего мозга уже погибли?

Лэнгдон взял документ и без малейшего колебания положил егово внутренний карман твидового пиджака, где ему не грозили ни яркий свет, нивлажность.

— Я его уже расшифровал.

— Что? — спросила Виттория и от изумления дажеостановилась.

Лэнгдон продолжал идти.

— Но вы же прочитали его только один раз! —продолжала девушка, догнав американца. — А я-то думала, что дешифровказаймет у нас много времени.

Лэнгдон знал, что она права, обычно так и бывает, но ему темне менее удалось обнаружить segno, прочитав текст всего один раз. Первый алтарьнауки предстал перед ним со всей ясностью. Легкость, с которой ему удалосьэтого достичь, несколько его тревожила. Являясь продуктом пуританскоговоспитания, он до сих пор частенько слышал голос отца, произносящего старыйафоризм, и сегодня популярный в Новой Англии. «Если ты что-то сделал без труда,ты сделал это неправильно», — говаривал отец.

— Я расшифровал его, — продолжал он, ускоряяшаг, — и теперь знаю, где произойдет первое убийство. Следует как можноскорее предупредить Оливетти.

— Откуда вам это известно? — спросила Виттория,снова догнав Лэнгдона. — Дайте-ка взглянуть!

С этими словами она ловко запустила руку в карман американцаи извлекла из него листок.

— Осторожно! — завопил Лэнгдон. — Вы можете…

Не обращая на него внимания и не замедляя шага, Витторияподнесла листок к глазам и принялась изучать его при пока еще достаточно яркомсвете вечернего солнца. Как только она начала читать вслух, Лэнгдон попыталсявернуть листок себе, но то, что он услышал, настолько его очаровало, что он несмог этого сделать.

Ему казалось, что произносимые вслух стихи перенесли его вдалекое прошлое… что он стал вдруг современником Галилея, слушающим это толькочто созданное четверостишие и знающим, что это испытание, своего рода тест…карта и ключ, указывающие путь к четырем алтарям науки… четырем вехам пути полабиринтам Рима. В устах Виттории это четверостишие звучало словно песня.

Найди гробницу Санти с дьявольской дырою…

Таинственных стихий четверка жаждет боя.

Уже сияет свет; сомненья позабудь,

И ангелы чрез Рим тебе укажут путь.

Виттория прочитала четверостишие дважды и замолчала, словнооставляя старинным словам возможность звучать самим по себе.

«Найди гробницу Санти с дьявольской дырою», — повторилпро себя Лэнгдон. Четверостишие не оставляло никаких сомнений. Путь просвещенияначинался от могилы Санти. Там и следует начинать искать вехи.

Найди гробницу Санти с дьявольской дырою…

Таинственных стихий четверка жаждет боя.

Итак, четыре таинственные стихии. С этим тоже ясно. Земля,воздух, огонь и вода. Четыре элемента науки, представленные иллюминатами в видерелигиозных скульптур и призванные служить вехами на Пути просвещения.

— Наш путь, похоже, начинается от гробницыСанти, — заметила Виттория.

— Я же сказал вам, что сообразить это совсем несложно, — улыбнулся Лэнгдон.

— Да, но кто такой Санти? — явно волнуясь,спросила Виттория. — И где находится его гробница?

Лэнгдон сдержал смех. Его всегда удивляло, насколько малолюдей знают фамилию одного из величайших художников Ренессанса. Его имя,напротив, было известно всему миру. Человек, чья одаренность проявилась враннем детстве, который в двадцать три года выполнял заказы папы Юлия II, а втридцать восемь лет умер, оставив после себя собрание фресок, какого не виделсвет. Санти был гигантом в мире искусства и прославился не меньше, чем такиевеликие люди, как Наполеон, Галилей или… Иисус. В наше время его известностьможно сравнить лишь с известностью современных полубогов, имена которых Лэнгдонслышал в общежитии Гарварда. Санти может потягаться славой с такими гигантами,как Стинг, Мадонна или человек, который когда-то именовал себя Принцем, а затемсменил это имя на символ, который Лэнгдон как специалист по символике назвал«Крестом Святого Антония, пересекающимся с гермафродитским египетским крестом».

— Санти, — произнес он вслух, — это фамилияРафаэля — величайшего художника эпохи Возрождения.

— Рафаэля? — изумленно переспросила Виттория. —Неужели того самого Рафаэля?

— Единственного и неповторимого, — сказал Лэнгдон,быстро шагая в направлении штаб-квартиры швейцарской гвардии.

— Следовательно, Путь начинается от его гробницы?

— В этом скрыт большой смысл, — ответилученый. — Иллюминаты считали великих художников и скульпторов своимипочетными собратьями в деле просвещения, и гробницу Рафаэля они могли избрать взнак признательности.

Кроме того, Лэнгдону было известно, что Рафаэля, как имногих других великих художников, пишущих на религиозные темы, подозревали втайном безбожии.

Виттория осторожно положила листок в карман пиджака своегоспутника и спросила:

— И где же он похоронен?

— Хотите верьте, хотите нет, — с глубоким вздохомответил ученый, — но Рафаэль покоится в Пантеоне.